Соколовский: наше поколение успеет пожить при Соединенных Штатах Европы 53

О том, какие процессы происходят в Европе и как в этом контексте выглядят перспективы Латвии,  Юрий Соколовский рассказал в интервью Delfi.

Лишь бы не было войны

- Чем Евросоюз изнутри отличается от того образа, который мы привыкли видеть из Латвии?

- Нам здесь часто кажется, что Евросоюз — это некая хаотичная организация, которая постоянно находится на грани развала. На самом деле это очень мощная и стабильная машина, которая движется вперед, несмотря на препятствия, и выполняет поставленные перед ней задачи. Как дорожный каток — двигается медленно, но неотвратимо.

- Какие, например?

- Изначальная задача Евросоюза — гарантия отсутствия войны на европейском континенте. Многие забыли, но ведь именно для этой цели после Второй мировой войны Германия и Франция договорились о создании Союза угля и стали — они хотели контролировать оборонную промышленность друг друга, открыто смотреть, кто готовится к войне, кто — нет.

Второе назначение ЕС — синергия. Создавая общее европейское пространство для товаров, услуг и рабочей силы, можно намного эффективнее использовать имеющиеся ресурсы. Есть исследование, в котором подсчитано, сколько приходилось бы дополнительно тратить европейским странам, если бы не существовало альянса. Это почти триллион евро в год! Мир не однороден: в одной стране есть богатые природные ресурсы, в другой — развития инфраструктура, в третьей — большой рынок сбыта и рабочая сила. Объединив усилия, убрав границы и таможенные пошлины, эти три государства могут более продуктивно использовать свой потенциал, неважно, в чем — производстве прищепок или развитии медицинского туризма.

- Но ведь в реальной жизни абсолютной синергии нет. 

- Пока еще очень сильно противостояние между европейскими и национальными властями. Национальные правительства естественно возражают против идеи федерализации. Но при этом каждая страна понимает: исключение из ЕС — это как отлучение от церкви в средние века. Дэвид Кэмерон может сколько угодно обещать своим избирателям устроить референдум о выходе из Евросоюза, и эта риторика, возможно, даже поможет ему выиграть ближайшие выборы. Но вывести страну из ЕС он никогда не рискнет: Великобритания относится к тем государствам, кто больше всего выигрывает от участия в ЕС. 

- Как в Брюсселе относятся к таким приступам словесного патриотизма?

- Очень терпимо. Это как часть игры. Для внутреннего потребления можно использовать любые аргументы, но когда дело доходит до общих решений, то здесь импровизировать тебе не дадут.

Передел власти

- Какие  "общие решения" мы увидим в ближайшее время -  гармонизация социальных систем, прямой сбор налогов, единая внешняя политика?

- Единая внешняя политика и общая европейская армия — это более отдаленные проекты. А вот вопросы выравнивания налоговых ставок и введения единых социальных стандартов уже находятся в актуальной повестке. После расширения в 2004 году Евросоюз стал напоминать подводную лодку -  в разных секторах разное давление. Сейчас начинается естественное выравнивание: западные страны больше не хотят принимать мигрантов и делают все, чтобы социальных стимулов для приезда в страну становилось меньше, а новым странам, как Латвия, наоборот, нужно повышать уровень доходов населения, чтобы элементарно удержать налогоплательщиков в стране.

То же самое относится к фискальной политике. Если Евросоюз заинтересован создать единое пространство для предпринимательства и торговли, то потребуется максимально гармонизировать налоговые законодательства и саму систему сборов. Пока  процесс идет крайне медленно, национальные правительства не хотят давать полномочия центру регулировать налоговую систему.

- Роль национальных правительств неизбежно станет меньше?

- Безусловно. Уже во время экономического кризиса Евросоюз установил жесткие рамки для допустимых дефицитов национальных бюджетов, чем существенно ограничил аппетиты местных властей. Из чего состоят расходы государства? Зарплаты-пенсии, содержание инфраструктуры, инвестиционные проекты. Первые две статьи являются фиксированными обязательствами, которыми нельзя пренебречь: правительство не может сказать, что в этом месяце мы пенсии не платим. Инвестиции — это люфт, наличие которого и наделяет национальное правительство видимым могуществом. Но своих средств на большие проекты у государства обычно нет, поэтому их нужно либо занимать под высокий процент у банков (из-за чего потом цена Южного моста, например, стала дороже в два раза),  либо использовать финансирование ЕС. Брюссель выдает средства только для конкретных целей и на конкретных условиях. Скажем, провести железную дорогу через три страны Балтии. Следовательно, при такой схеме отношений национальные правительства постепенно перейдут на уровень региональных — они будут отвечать за строительство дорог, содержание больниц, административные вопросы.

- А что произойдет с муниципальной властью?

- Они не пострадают — системой канализации и уборкой снега Брюссель заниматься точно не станет. И в этом плане конкуренция политический партий за возможность влияния в самоуправлениях несомненно будет возрастать. 

По следам японцев

- Неужели политики национального уровня подпишутся когда-либо под такой реформой?

- У них не будет выбора. Федерализация — единственный способ, как ЕС может сохранить свою международную конкурентоспособность. США нам уже никогда не догнать. Но в затылок  дышит Китай. На самом деле для национальной европейской элиты отказ от инструментов власти — это не самая большая проблема: гимн, флаг, герб им оставят. Основная трудность — осуществить необходимые структурные реформы. И в первую очередь это относится к новым странам.

- Что мешает? Страх потерять электорат?

- Да. Ни одна из представленных в Европе политических партий не имеет сегодня высоких  рейтингов доверия. Любая нужная, но непопулярная реформа, означает потерю голосов на следующих выборах. Но кому-то это делать придется, иначе общий уровень благосостояния начнет стремительно падать. Нельзя забывать, что перед Европой стоит еще один мощный вызов — старение населения. Чем это опасно, можно посмотреть на пример Японии, которая уже 15 лет переживает сильную стагнацию.  Их власти пытаются самыми разными способами разогнать экономику — девальвируют йену, запускают новые инвестиционные проекты,  либерализирует миграционное законодательство, чтобы в страну могли приезжать иностранные няни, а японские женщины выходили на работу. Это, кстати, очень интересный момент. Мы привыкли с некоторым скепсисом смотреть на вопросы гендерного равноправия, но на самом деле это важный элемент экономического роста. В условиях, когда общество должно содержать большое число пенсионеров, государство должно устранить все дискриминационные барьеры  и вывести на рынок труда максимально число трудоспособных людей.

- Это относится и к языковой дискриминации?

- Если у вас в стране два миллиона человек, вы не можете себе позволить дискриминировать кого-то по национальному признаку, вы не можете платить работнику меньше зарплату, только потому, что это женщина, вы не можете отстранить от рынка труда людей предпенсионного возраста или людей с ограниченными физическими возможностями. Вы должны максимально вовлечь в экономику всех. Тот же принцип относится к языковой политике. Любые искусственные ограничения на национальном уровне будут тормозить развитие, поскольку бизнесмены смогут спокойно перенести свои предприятия и налоги в другую страну ЕС.

Быстрее, чем кажется

- Российско-украинский конфликт будет способствовать или, наоборот, мешать дальнейшему сплочению ЕС?

- На темпы процесса влияния не будет. Могут возникнуть отдельные тематические импульсы. Например, после обострения ситуации вокруг Крыма у ЕС созрела готовность выделить большие инвестиции для создания единой энергетической системы, которая обеспечит максимальную независимость странам-участницам. Раньше дискуссии об энергетики протекали преимущественно в контексте защиты экологии, повышения энергоэффективности зданий, развития альтернативных источников энергии. Сейчас эта тема энергетической безопасности становится геополитическим приоритетом.

- А что будет делать Брюссель, если жители Европы категорически воспротивятся идее федерализации? Ведь есть причина, почему на последних выборах Европарламента так много европейцев проголосовало за движение радикальных евроскептиков.

- Нужно будет много и терпеливо объяснять. К сожалению, политикам национального уровня свойственно списывать на ЕС все непопулярные решения. Я хорошо помню по своей работе в Сейме, как часто чиновники министерств пытались оправдать свои неудачи "требованиями ЕС". Но при этом, когда начинали выяснять подробности, то оказывалось, что это не требования, а рекомендации, об условиях и сроках можно договориться, а содержание рекомендаций еще и совпадает с интересами страны. Еврокомиссия не всегда заламывает руки национальным властям: она показывает направление реформ, а как их достигнуть и в какой временной перспективе государство может решить само. Только для этого нужно идти и договариваться, а не придумывать мифологию для электората.

- И сколько времени потребуется на весь процесс?

- Все произойдет намного быстрее, чем кажется. 15 лет назад в Латвии мало кто мог представить, что мы будем использовать евро и ездить в Германию без виз. Мощный импульс для федерализации ЕС, как не парадоксально, дал последний экономический кризис, после которого уже ни у кого не осталось сомнений в необходимости централизованного регулирования. Наше поколение успеет пожить уже в Соединенных Штатах Европы. Если же по каким-то причинам этого не случится, значит, развитие событий пошло по наихудшему сценарию.