Эльдар Мамедов. Министр Ринкевич в стране чудес 5

Мифотворчество проявляет себя в виде бездоказательных утверждений, наивного оптимизма и тенденции рассматривать альтернативные точки зрения не как легитимное выражение несогласия, а как следствие вражеской пропаганды и "глупость". Как показывает история Латвии и других стран, отсутствие компетентной внешней политики может привести к большим угрозам безопасности и экономическому благополучию страны.

Главный миф — чудотворное воздействие санкций как инструмента внешней политики. Ринкевич убежден, что санкции против России приносят результат: "без санкций мы бы не смогли дойти до подписания Минского соглашения" по Украине. Но если цель санкций состояла в том, чтобы изменить поведение России в Донбассе, то факты опровергают тезисы Ринкевича: Россия и ее сепаратистские сторонники на сегодня контролируют больше территории Украины, чем до введения первых санкций в марте и июле 2014 года. Если Москва пошла на Минские соглашения, то отнюдь не в результате санкций, а потому что она выторговала для себя выгодные условия: полный контроль над своей границей Украина получит только в конце 2015, и то лишь после того, как выполнит одно из основных требований Москвы и сепаратистов — проведет конституционную реформу, предусматривающую децентрализацию страны.

Февральские минские соглашения (Минск 2) примечательны не только тем, что в них зафиксировано, но также и тем, чего в них нет: обязательства вернуть Крым Украине, констатации российской ответственности за сбитый малайзийский Боинг в июле 2014 (около 200 погибших граждан ЕС) и международного механизма мониторинга российско-украинской границы после передачи ее под контроль Киева (такое положение, напомним, содержалось в сентябрьских соглашениях — Минск 1). Очевидно, что Москва сочла такой вариант соглашения приемлемым для себя.

Это, конечно, не означает, что действия России в Украине правильны. Они создают опасный прецедент нелегального передела границ в 21 веке в Европе. Анти-западная истерия в российских СМИ убога и низкопробна. И западные лидеры могут быть вполне искренни, когда говорят, что интеграция Украины в западные структуры не представляет угрозы для России. Но на сегодня российская политическая элита так не считает. И пока нет никаких оснований полагать, что санкции заставят ее отказаться от попыток удержать Украину в сфере своих интересов.

Ринкевич уверяет, что санкциям, чтобы дать результат, нужно время, и приводит пример Ирана. Но иранский прецедент говорит как раз о совсем другом: соглашения с Ираном удалось достичь не из-за санкций, а потому что Запад пошел на уступки в вопросах, затрагивающих национальные интересы Ирана, в обмен на что Иран, в свою очередь, тоже пошел на серьезные уступки. Если нет возможности навязать второй стороне все свои требования, то следующее лучшее решение — это взаимоприемлемый компромисс. Однобокая политика санкций в лучшем случае лишь откладывает политическое решение, в худшем ведет ко взаимной эскалации и, при определенных обстоятельствах, к войне.

В этом контексте встает резонный вопрос: если успех санкций как минимум не очевиден, насколько долго удастся сохранять единство Евросоюза в этом вопросе? Ринкевич отметает любые сомнения в единстве Европы как "полную глупость". Но он слишком оптимистичен. Далеко не все в ЕС разделяют жесткую линию балтийских стран, Польши и Румынии. Целый ряд стран хотели бы по возможности скорейшего снятия санкций: Австрия, Франция, Италия, Испания, Греция, Кипр, Венгрия, Словакия. Учитывая, что фактическое осуществление санкций происходит на национальном уровне, а не напрямую Еврокомиссией, то не исключена ситуация, при которой некоторые страны со временем просто перестанут их придерживаться — если сочтут, что преимущества от санкций не соразмерны с вызванными ими экономическими и дипломатическими потерями. При условии, конечно, что Россия не сделает что-либо настолько вызывающее, что сплотит всех европейцев, как, например, недавнее вето в Совбезе ООН на международное расследование трагедии сбитого малайзийского самолета.

Латвия, уверяет Ринкевич, будет продолжать придерживаться "принципиальной позиции", а латвийским предпринимателям, работающим с Россией, министр советует переориентироваться на другие рынки, т.к. нарушение Россией международного права означает, что и в экономической сфере Россия не может считаться надежным партнером. Но такая взаимосвязь сомнительна: Россия в экономических отношениях, будь то государство или частный сектор, руководствуется прежде всего принципом выгоды, как и все другие страны. Оксфордский институт энергетических исследований указывает, что страны ЕС подписали с Россией долгосрочные договора на поставки газа — от 10 до 35 лет. Россия условия этих договоров выполняет: в 2013 году около 60% доходов Газпрома были обеспечены за счет поставок газа в ЕС, в том числе и в Латвию. Это не значит, что Россия в принципе не может нарушать свои экономические обязательства в политических целях. Но если министру известны факты, то он должен их озвучить, а не ограничиваться общими рассуждениями.

То же самое относится и к утверждению, что раз Россия нарушила территориальную целостность Украины, то точно так же она может поступить и в отношении балтийских стран. Никто не должен быть наивным: российские провокации в Латвии не только возможны, но и вероятны. Но министр забыл уточнить, что Латвия, в отличие от Украины, член НАТО, и 5 пункт вашингтонского договора еще никто не отменял. Путин, возможно, циник, но не самоубийца, и рисковать войной с НАТО, которую Россия не потянет ни с экономической, ни с военной точки зрения, не станет. Ничего нельзя исключать, но на сегодня более вероятно, что Путин ограничится достижением своих целей в Украине, чем пойдет на более масштабные территориальные авантюры. Это не значит, что мы должны согласиться с целями и политикой Путина. Это всего лишь более реалистичная оценка ситуации, чем нагнетание страхов из серии "Балтия на очереди".

Наконец, апелляции к международному праву и ООН со стороны того, кто работал госсекретарем министерства обороны Латвии во время американского вторжения в Ирак в 2003 году, звучат лицемерно. Латвия с энтузиазмом поддержала ту войну, несмотря на отсутствие мандата ООН. Тогда правящая коалиция мотивировала такое решение интересами безопасности Латвии. На самом деле одним из результатов войны стало появление "Исламского Государства" (ИГ) в Ираке и Сирии, и как следствие — возрастание террористической угрозы и количества беженцев. Безопасность Латвии и ее союзников ухудшилась. Но иракское фиаско Ринкевича ничему не научило: в августе 2013 он выступал за ракетные удары по режиму Асада в Сирии за использование им химического оружия — тоже в обход Совбеза ООН. Говорить о принципиальной приверженности Латвии международному праву и ООН можно было бы тогда, когда эти принципы применялись бы Ригой одинаково ко всем. И это отнюдь не праздный экскурс в историю: ведь если в США в результате президентских выборов в 2016 году к власти придет ястреб-республиканец вроде Джеба Буша, какая гарантия, что Латвия снова, вопреки своим интересам, не пойдет навстречу "просьбам союзников" и не ввяжется в очередную военную авантюру, если внешнюю политику по-прежнему будут определять люди с мышлением и послужным списком Ринкевича?

Последние годы нам напомнили, в какой сложной геополитической ситуации находится Латвия. Успешная защита национальных интересов в этих условиях более чем когда-либо требует выверенного анализа и реализма, а не веры в волшебную палочку, будь то анти-российские санкции или что-то еще. Министр Ринкевич свой тест провалил.