Евгения Зайцева: почему бюджет-2017 года с треском провалится, а деньги получат только чиновники 3

— Вас почитать, так получается, что авторы бюджетов Латвии создают их под впечатлением сказочных образов. Например, бюджет консолидации 2011 года, по–вашему, способствовал синдрому Спридитиса — уходить за счастьем из своей хаты. Что на этот раз?

— На этот раз актуальна сказка "Пастушок и черт". Пастушок обманул черта, и черт был у него в долгу. Что сделал пастушок? Выкопал яму и поставил над ямой шапку с дыркой. Черт носил, носил деньги и никак не мог наполнить шапку.

Проблема очень простая. Бюджетные деньги собираем, собираем, а их все время не хватает. Мы все время живем в долг. Почему? Потому что в шапке дырка.

В принципе, о бюджете страны на 2017 год говорить особо нечего. Он никакой. Это самый плохой государственный бюджет Латвии из тех, с которыми мне приходилось знакомиться.

— А кто здесь в какой роли? Кто у нас пастушок? В сказке он вроде хороший…

— Пастушок — чиновники, правительство. Черт в данном случае — народ Латвии. Чиновники говорят: мы дадим и тем, и тем, и тем… Мы носим, носим, носим, а им все не хватает.

Этот бюджет плох тем, что собран без какого–то стержня, без главной идеи. Его просто слепили, стараясь выполнить все обещания, которые дали. А обещания какие? Дать столько–то процентов на оборону, на медицину, на образование. Всем дать. Но проблема (нужно всем этим отраслям дать) была каждый год. И каждый год этим отраслям прибавляли. То есть все время нужно больше и больше денег.

И в этом бюджете доходы запланированы выше, чем в 2016–м. Но вероятность сбора этих денег падает. Ведь что получается фактически? Общий доход запланирован в восемь миллиардов евро. 5,760 — это основной бюджет. Налогов в доходах — только четыре миллиарда сто миллионов. Причем это на 400 миллионов больше, чем в плане 2016 года. Но план 2016 года не будет выполнен!

А в бюджет 2017 года заложено завышение налоговых доходов, хотя вероятность сбора этих налогов очень маленькая. Можно даже оценить — не больше 70%. А завышены налоговые доходы потому, что расчеты сделаны исходя из предположения, что экономика будет расти. А экономика падает. Экономика сокращается, а правительство не хочет этого видеть.

— Но глава Банка Латвии уже несколько месяцев назад высказался о том, что опять грядет кризис.

— Правильно, налицо все признаки того же кризиса. В 2008 году Иварс Годманис со своим министром финансов Валдисом Домбровскисом прохлопали кризис, прохлопали то, что в марте  началось недовыполнение бюджета (оно составило 5%). Сейчас недовыполнение бюджета в марте было 2,5–3%. Чуть меньше, но недовыполнение есть. Именно по части сбора налогов. То есть это первый признак.

Дальше. В 2008 году начала сокращаться численность занятых в народном хозяйстве. Сейчас уже второй год подряд (2015–й, 2016–й) мы не имеем роста занятых в летнее время. Сезонного роста.

Среди прочего и потому, что заканчиваются строительные проекты, на которые рассчитывали в рамках проекта вида на жительство. Количество занятых сокращается и в целом. Это при том, что мы не достигли даже уровня 2010 года, когда экономика стала подниматься, не то что докризисного уровня. То есть у нас численность занятых очень маленькая.

Соответственно, количество создаваемого продукта и объем собираемых налогов маленькие. Вот и второй признак налицо. При этом растет и количество безработных.

А в следующем году ситуация еще усугубляется теми нормами закона, которые были приняты при составлении бюджета 2016 года. Янис Рейрс тогда продавил введение обязательных социальных платежей с минимальной зарплаты для каждого работающего. Это приведет к тому, что людей, которые сегодня работают неполный рабочий день, просто уволят. Они пойдут на биржу. Никто не будет платить полный социал с минимальной зарплаты, если человек занят неполный рабочий день.

Хотя уже в 2015 году налоговая инспекция, Служба госдоходов (СГД), предупредила, что повышение минимальной зарплаты привело к искажению рынка труда. То есть работодатели начали сокращать количество часов, которые люди работают.

Единственная выгода от этого — государственный сектор начинает получать прирост зарплаты за счет роста минимальной. То есть автоматическое увеличение зарплаты всех чиновников.

В бюджете это отражается очень просто. Позиция вознаграждения в целом возрастает на 11%. Но это же не просто 5–го, 20–го подойти к банкомату и снять деньги. Деньги надо зарабатывать. То есть это опять отягощение экономики.

О чем говорят исследования? О том, что количество налогоплательщиков сокращается. Потому налоговые ставки надо будет повышать. Но ребята! Людей меньше, а администрация та же и еще увеличивается. Количество нахлебников возрастает. У нас размытые штаты. Проблема какая — нужны деньги для содержания госаппарата, который все менее эффективен.

— Но коль скоро бюджет предусматривает рост внутреннего валового продукта (ВВП), экономика будет все–таки расти?

— Этот прирост ничем не обоснован. Нельзя объяснить, какая сфера экономики дала прирост этого ВВП. Я анализировала, и у меня получилось, что тот рост ВВП, который мы имеем в этом году, обеспечен приростом зарплат в государственном и бюджетном секторе экономики. Именно на том, что неправильно сделан прогноз ВВП, построен этот бюджет.

Дальше. Большую сумму — 1 миллиард 113 миллионов евро — составляют евроденьги. В бюджет этого, 2016 года в доходы записано 942 миллиона евроденег, а за восемь месяцев получено 547 миллионов. Вероятность того, что они получат все 942, очень маленькая. Линейный прогноз дает 821 миллион. То есть проблема этого бюджета — маленькая вероятность сбора доходов.

С другой стороны — расходы. Заложен рост расходов. Это опять–таки привело к росту планового дефицита. Заложен его рост на 17 миллионов. То есть бюджет, как всегда, дефицитный. Тут у них по плану дефицит основного бюджета — 301,5 миллиона, а на 2016 год дефицит был заложен 284 миллиона. Разница — 17. Но она будет больше.

А складывается бюджет именно так для того, чтобы сказать: эти 301,5 миллиона — нормальный дефицит. Они завышают плановый показатель ВВП, потому что от него считается бюджет. У них плановый показатель — 26 миллиардов 403 миллиона евро. И на нынешний год этот показатель был завышен — 26 миллиардов 127 миллионов. А реальный ВВП за полгода — только 11 миллиардов 778 миллионов. Значит, за год наберется от силы 24 миллиарда. То есть эти цифры дутые. Они сделаны для того, чтобы Европейский союз (ЕС) утвердил эту конструкцию. Дабы показать, что мы укладываемся в показатели Евросоюза. Хотя практически у нас получается обман. Но те, кто оценивает бюджет в ЕС, — тоже чиновники.

— То есть вы хотите сказать, что и в Латвии, и в Брюсселе чиновники самодостаточны? Одобрение Брюсселя важнее здешней реальности. Бюджет делался для Брюсселя?

— Да. Потому что чиновники в Брюсселе работают по стандарту, по шаблону. И проверяют, вкладывается бюджет в эти критерии или нет. Более того, они работают не по факту выполнения бюджета, а по плану прошлого года. Это закон большой системы. Бюрократия, еврочиновники — они, как работники большой бюрократической системы, работают сами на себя.

Это объясняет факт того, что они выдают документы, которые практически не реализуемы. А наши чиновники работают точно так же. У них нет контроля. Ни в Евросоюзе против еврочиновников, ни здесь. Нет контролирующей системы, которая заставляла бы их работать качественно. Нет страха, нет контроля. Вот и получается, что реально экономика идет вниз, а по бумажкам, по математическим расчетам она идет вверх.

— А что бы вы назвали стержнем бюджета на 2017 год?

— Давайте, может быть, решим концептуально, что у нас происходит со страной? Хотя бы поймем, что с этого года изменились мировые условия существования нашей страны. Произошел Brexit. Это означает, что рано или поздно Великобритания будет оформлять процедуру выхода из ЕС. Она в определенной степени является донором ЕС. Это означает, что в ЕС сократятся деньги. Это с одной стороны. С другой стороны, мы в ЕС уже находимся не в составе новых стран, мы уже давно полноценная страна, мы в ЕС уже 12 лет. Исходя из этого, период подтягивания нас до уровня ЕС фактически заканчивается.

— Замаячил 2020 год…

— Вопрос: в связи с тем, что выходит Великобритания, сокращаются доходы в бюджет ЕС, в каком варианте будет выполнена программа финансирования из еврофондов, в первую очередь фонда кохезии и выравнивания? Будет ли он выполнен со стороны Брюсселя до 2020 года в полном объеме? Этот вопрос никто не оценивал. А планируя использование евроденег, его надо было оценить.

А мы еще не приступили к использованию евроденег в полном объеме. Потому что наши чиновники никак не могли разработать нужные документы. Я уже не говорю о том, на что эти деньги направляются. То есть мы не приступили, а появляется угроза недополучения этих денег, поскольку меняются внешние экономические условия.

Если бы я планировала, то заложила бы в бюджет, что мы получим евроденьги процентов на 70, максимум 75. Тут мы должны использовать принцип предостережения. А тут наоборот — использован принцип как бы роста.

Мы верим в чудеса в решете, которые нам предоставят из ЕС. Однако этому можно было верить пять, десять лет назад, но сегодня мы уже 12 лет в ЕС.

Мы знаем свои ошибки, знаем свои недостатки, знаем, что ЕС не верит тому, как Латвия использует деньги. Уже неоднократно были приостановки финансирования. Мы провалили проект по европоездам. У нас есть случаи, когда деньги надо возвращать, потому что они неправильно освоены. Евроденьги у нас используются очень плохо. Есть вероятность их неполучения. Это та правда, о которой никто не говорит.

С другой стороны, непонятно, как мы эти деньги будем использовать. Единственная сфера, где использование евроденег более–менее разумно, с какой–то отдачей, это ремонты дорог. Но с 2009 года у нас на дороги уходят только евроденьги. А если Brexit обрезает евроденьги, то это означает, что в ближайшие годы у нас не будет денег и на ремонт дорог. А если нет дорог, то нет вероятности экономического развития территории.

Я уже не говорю о том, что в этом бюджете опять заложено сокращение дотации на пассажирские перевозки. То есть туда, где нужно, деньги не вкладываются. Деньги вкладываются в содержание чиновничьего аппарата, содержание всех структур, которые получают финансирование из бюджета. Средняя зарплата в бюджетном секторе выше, чем в частном секторе. Утверждение, что это не так, — сказки про белого бычка…

— Но отмечены три приоритета — медицина, образование, оборона. Хоть по ним–то в бюджете вроде бы должно быть видно положительное, осмысленное, системное изменение положения…

— Увеличивают деньги на оборону. А параллельно мы уже не первый год видим и слышим, что эти деньги используются нерационально. Правильнее было бы рассуждать: оборона — это безопасность страны.

Безопасность страны — это не только оружие, не только солдатики. Какой–то полковник или генерал уже давно задал правильный вопрос: почему Голландия в разделе безопасности страны как самую большую опасность выделяет наводнения?

И деньги бюджета обороны направляются на защиту от наводнений. Почему бы и нам деньги, выделенные на оборону, не направлять на безопасность страны по существу? На наводнения, гражданскую оборону, на "скорую медицинскую помощь". Почему не сделать вот такое перераспределение? Это будет та же безопасность. А у нас бюджет составляется по шаблонам.

Что происходит с медициной? Деньги даются, даются, суммы увеличиваются… А медицина как была недоступна, так и остается. В медицинской сфере у нас безумная проблема. Там яма.

Министр здравоохранения стоит со шляпой и говорит, что денег не хватает. А шляпа стоит над ямой, куда деньги проваливаются.

Почему? Деньги, которые направляются в медицину, проваливаются в яму потому, что медицинская сфера не прозрачна. Нельзя получить информацию с полным раскладом… Очевидно, деньги на медицину не идут. Они уходят на администрацию. Но так как это госкапитал, у государства есть право влиять, определять…

Устанавливается процент — на административные расходы больницы от поступивших денег за такую–то манипуляцию можно использовать не более пяти процентов. Все! Крутитесь как хотите. Хотите большие зарплаты, организуйте платные поступления. Это нормальный элемент контроля, который у нас отсутствует.

Третий приоритет. Якобы дают деньги на образование. Результат налицо. Предложенная Министерством образования и науки реформа оплаты труда педагогов требует в Риге закрыть Первую гимназию, Вторую гимназию, латышские школы в Болдерае… Винить в этом самоуправления — чистое вранье. Реально от этой реформы потеряла примерно треть учителей. Наиболее квалифицированные. Те, которые больше работали.

— Ваше заключение — суммарно.

— То, что говорится в бюджете, не стыкуется между собой. Никто не говорит также о том, что правительство использует неправильные данные о численности населения. Они используют данные Управления по гражданству и миграции. Согласно им, нас все еще около двух миллионов. По данным ЦСУ — 1,8 млн. Реально — 1,6-1,7 млн. Исходя из этого — неправильные прогнозы. Поэтому не выполняется подоходный налог с населения, не выполняется социал.

Неужели правительство не слышит заявлений главных игроков в экономике? DNB и Nordea объединяются, делают новый банк и… уходят. Регистрируются в Эстонии.

Они уходят, потому что тут постоянная чехарда с налоговыми изменениями и потому что со стороны правительства идет негативная риторика. У нас государство все время пытается зарезать кур, которые несут золотые яйца.

Бюджет — никакой. Доходы завышены. Показатели ВВП завышены. Экономика идет вниз. Бюджет построен на том, что экономика будет расти. Деньги на оборону — бездонная бочка. На медицину — бездонная бочка. На образование — непонятно, как и куда они уходят. Конечно, депутаты за бюджет проголосуют, примут на ура. То есть согласятся с ханжеским обманом народа, пишет ves.lv.