Там, где всегда рады гостям: как живут простые латгальцы 29

Поселок – это, пожалуй, слишком громкое название для четырех хуторов, на одном из которых живут Арнольд Азаревич с женой. Поводом для нашей встречи и беседы послужил недавний визит в наш регион латвийского министра земледелия Яниса Дуклавса, рассказавшего, как успешно осваиваются в Латгалии миллионы, выделяемые для сельского хозяйства.

Как на самом деле живется простым латгальцам? Это и выяснял «Наш город.».

Места, в которых мы побывали, многим даугавпилчанам знакомы как традиционные охотничьи и грибные угодья. Они и сейчас были бы привлекательными – если бы не массовая вырубка государственных лесов. Нет, конечно, госпредприятие «Латвияс межи» постоянно подсаживает леса, но понадобится немало времени, пока в местах вырубки поднимется добротный лес. Ныне же по обочинам грунтовой дороги, ведущей в Кщево, открывается достаточно неприглядная картина: груды валежника, пни, засохшие стволы деревьев. Добавьте сюда и хвост пыли, который оставляет за собой машина, тучи оводов и другого гнуса – и вы сразу окунетесь в мир латгальской глубинки.

Но на все эти досадные неприятности перестаешь обращать внимание, как только начинаешь общаться с местными жителями – открытыми и доверчивыми, без надрыва и злости воспринимающими действительность. Они искренне радуются любому путнику и гостеприимно его принимают.

Вспоминая былое

В этих краях Арнольд родился, здесь жили его родители. На повороте к хутору стоит скромный памятник, скрывающийся в тени двух молоденьких деревьев – дуба и березки.

«По соседству с нами жили мои родственники, – рассказывает Арнольд. – А дальше шла земля, которая принадлежала семье крестной матери моего двоюродного брата Иосифа. Фамилия крестной – Озолс. Семья Озолсов была крепкой: ее глава слыл хорошим кузнецом. Работников не держали, но имели двух коней, пять коров. В 1940-м их вывезли в Сибирь. Мой брат поставил памятный камень, на котором написано, что семья Озолсов умерла в Сибири.

В 1967 году я пошел в 1-й класс Медумской средней школы. Пока рядом с нами строили дорогу до Братанишек, нас в школу возила колхозная машина. В те времена школьников учили вождению тракторов. Детишек училось очень много – в школе было по 2 класса учеников каждого года рождения, только 9-й и 10-й классы были по одному. И в 10-м нас училось 36 человек. Сейчас же говорят, что Медумская школа идет под закрытие: не могут набрать учеников – осталось всего 40 детей».

Помогая друг другу

«Никого уже не остается, одни старики доживают. Даже домов не осталось: какие сгорели, какие разобрали. Раньше к нам 6 раз в день ходил автобус «Братанишки-Даугавпилс», потом сделали пять, а сейчас ходит только с 15 апреля по 15 октября: в среду, пятницу, субботу и воскресенье дважды в день – утром и вечером.

Выручает, если есть своя машина, но содержать ее для нас очень дорого. Спасибо, волость разрешает пользоваться школьным автобусом. Правда, «скорая» приходит по вызову очень быстро. Но если дороги раскиснут… или заснежит…

Хорошо, что у меня есть трактор: я к себе дорогу расчищаю. Волость помогает, как может. Платил 15-16 латов в год – и волость мне 5-6 раз чистила дорогу до дома. И я стараюсь отплатить тем же: попросят земли, гравия – никогда не откажу.

Нам повезло, что глава нашей волости Николай Полтавец – человек хороший, отзывчивый. С каким вопросом ни обратишься – всегда поможет. Было такое: таксист в нашей волости зимой застрял. Позвонили ночью Полтавцу – он телефон берет в любое время суток. Трактор не нашли. Но Полтавец привез водителю горячий кофе и предложил мужчине поехать к себе домой. Утром пригнали трактор и машину вытащили».

Народу меньше, зверья больше

«Продают люди землю, леса – а что делать? Содержать – дорого, обрабатывать – сложно. Некоторые продают лес, потому что жить не на что. Много леса выпиливают. Как только это происходит – зверь сразу меняет ходы. Это значит, что по этим тропам ходило несколько поколений зверей. Но зверья стало больше. Лоси, косули почти к дому подходят. Как-то зимой, года три назад, кабаны днем пришли. Насчитал 22 штуки.

Бобров развелось – море. Их только с 15 апреля по 15 июля запрещено убивать. Без всякой лицензии стреляем их, капканы ставим. Бывает, что за весну по 40-50 штук уничтожаем. Их при Союзе завезли. В то время отстреливать бобров запрещали. Если идешь в бобровой шапке – ОБХСС мог тебя проверить. А если сшил сам, то и штраф выпишут. У меня самого в пруду бобер плавает. Ведет себя как хозяин!

Раньше у нас в охотобществе было 15 человек, теперь осталось 4. По осени охотимся в основном на коз, уток, зимой – на кабанов, лосей. Что делаем со шкурами? Сжигаем. Профессия «скорняк» в наше время ушла в небытие.

Места у нас грибные – лишь бы дождик был. В этом году от такой жары все горит, даже земляника вся спеклась. Ночи же холодные – всего 5-8 градусов тепла. В один год дожди пошли, и было тепло – так боровики начались в июле. У меня около 20 гектаров своего леса. Мне за грибами идти – лишь дорогу перейти.

Для себя все выращиваем сами. Мяса уже несколько лет не покупаем – живем за счет охоты. Сажаю порядка гектара зерновых, чтобы зимой подкармливать кабанов, коз. У меня 7 кормушек, где стоят специальные барабаны – бочки. В них засыпают зерно: кабаны их катают, а из пробитых дырок высыпается зерно, и животные его едят. Рядом с кормушками обязательно делаем солонцы».

Интересно, что одно место, где был охотничий загон, называется «Собака с миской». Оказывается, рядом на хуторе жила собака, которая, услышав, что едут охотники, выбегала, держа в зубах миску. Как она понимала, что едут именно охотники – никто не знал. Но на другие машины она не реагировала.

Туристические места

Арнольд рассказывал, что у него на хуторе и кубинцы, и немцы бывали. Раз пожилая немка на машине приехала, остановилась переночевать. Выяснилось, что 60-летняя фрау ехала на три месяца отдыхать на Байкал.

Арнольд показал и немецкое кладбище времен Первой мировой войны. Немцы хоронили не только своих погибших, но и русских воинов. Здесь находится могила русского летчика Александра Михайловича Гусева, сбитого немцами 23 марта 1917 года.

Русские летчики сбросили немцам записки с просьбой сообщить о судьбе своих товарищей. На 4-й день на передовой русских немцы в ответ сбросили вымпел с пакетом, в котором на немецком языке было написано: «Аппарат «Моран – Парасоль» типа L (№ 301) был сбит в воздушном бою в районе деревни Касмичевки. Летчик мертв и похоронен нами на поле чести, наблюдатель ранен, находится в госпитале на пути к выздоровлению».

Подвозя после посещения кладбища гостеприимных хозяев домой, встретили соседа Азаревичей. Тот по-соседски завез Арнольду и Вере домашних молочных продуктов и посетовал, что супруги, уехав, оставили дом и машину открытыми.

P.S. «Наш город.» благодарит Артура Понятовского за помощь в подготовке материала.