«Дядя Ваня» в театре Олега Табакова. На сцене – созвездие талантов.
Состав исполнителей – сплошные бриллианты! Но по большому счету считать спектакль «Дядя Ваня» продуктом исключительно «Табакерки» не приходится. И премьера прошла на сцене МХАТа, и актеры играют мхатовские, да и не только. Табаков давно уже хозяйской рукой берет все, что плохо лежит, и кладет туда, куда надо. Он и актеров «Табакерки» во МХАТ запросто приглашает, так что тут все относительно. А уж зрителю точно все равно, чье клеймо на программке. Главное, чтоб смотреть интересно.
По отзывам московской критики, проявившей тут редкое единодушие, «Дядя Ваня» – спектакль очень добротно придуманный, с душой сыгранный, тонко, мудро, светло раскрывающий вечный чеховский текст. Поставил его молодой литовский режиссер Миндаугас Карбауcкис, прочно прописавшийся в Москве. Он ученик Петра Наумовича Фоменко, и в театральных кругах это уже звучит как почетный титул.
Успех Карбаускиса подтвердили премии «Золотая маска» и имени Станиславского. Он ставил во МХАТе, и в театре Табакова, и в «Мастерской Петра Фоменко». Впрочем, до «Дяди Вани», вышедшего в 2004 году, с русской классикой молодой режиссер сталкивался не часто. Может быть, это даже хорошо – сохранилась свежесть взгляда.
Кажется, Олег Табаков приложил руку к созданию спектакля не только как актер. Поначалу даже сам хотел ставить, лишь потом отдал пальму первенства другому. Наверняка с благословения Табакова родилась на свет идея пригласить в спектакль актеров МХАТа или сценографа и корифея «Ленкома», замечательного театрального художника Олега Шейнциса, ныне, увы, покойного.
В старинной карманной книжке для любительниц театра утверждалось, что все декорации могут быть разделены на «необходимые и служащие великолепию». Декорации Олега Шейнциса всегда «служат великолепию». Когда поднимается занавес, публика на «Дядя Ване» обычно восхищенно ахает и начинает аплодировать.
На этот раз Шейнцис построил на сцене огромный деревянный дом в натуральную величину, оставив для актеров только узкую полоску авансцены. Свежевыструганное светлое дерево, огромные окна в количестве пятнадцати штук… Дворец, а не дом, живи не хочу! Не живется. Не складывается что-то у этих странных людей – у доктора Астрова, у дядя Вани, у профессора, у его красавицы жены и некрасивой дочери Сони. А разве у вас все в жизни в ажуре?
Расклад ролей и, главное, проникновенная актерская игра рождают в этом спектакле много открытий. Ну кто бы мог подумать, что Астров может быть таким жизнерадостным, красивым и в меру упитанным мужчиной, как всероссийский Дед Мороз Дмитрий Назаров! Влюбленную в него бедняжку Сонечку играла совсем юная Ирина Пегова, тоже, как и Карбаускис, из числа «фоменок» (публике она запомнилась по фильму Алексея Учителя «Прогулка»). Потом эту роль получила Яна Сексте, бывшая актриса Рижского театра русской драмы. Деревенского затворника дядю Ваню сыграл интеллигентный Борис Плотников, а красавицу Елену – Марина Зудина.
Профессор Серебряков в исполнении Табакова кое-кому из рецензентов показался на редкость отвратительным. Сам же актер считает, что снял с него клеймо отрицательного героя:
- Я вообще из врачебной семьи. И это история осознания человеком угасания плоти. Это во многом цитата из жития моего дяди Анатолия Андреевича. А это очень специфическая среда. Когда ты с детских лет знаешь анатомию, слова «этиология», «патогенез», когда ты понимаешь, что человек не вечен. И, безусловно, это не лучший период жизни Александра Серебрякова. Так что тут не все так однозначно. И совсем нет однозначного ответа, как сложится судьба Серебрякова с Еленой после отъезда. В том, как выстраивает это в спектакле режиссер Карбаускис, профессор Серебряков в достаточной степени ироничен, самоироничен.
И еще один момент, который Табаков в шутку относит не только к художественным, но и к спортивным своим достижениям в спектакле:
- Еще никто из исполнителей роли Серебрякова так быстро не бегал, спасаясь от возможной пули Ивана Петровича Войницкого, как я!