От автономии к независимости!
- Как Латвия пришла к этой важной дате – 18 ноября 1918 года?
- Процесс формирования Латвийской Республики был очень сложен. В начале ХХ века Латвия входила в состав Российской империи, и ничто в ней не происходило иначе, чем в России. Со сменой власти в России менялись и акценты во внутриполитической жизни Латвии.
Идея о Латвии как о независимом государстве возникла только после разгона в России Учредительного собрания – в январе 1918 года. В это время в Латвии существовали две крупные политические силы – Латвийская социал-демократическая рабочая партия и Крестьянский союз. И обе эти партии до конца 1917 года выступали под лозунгом «Свободная Латвия в свободной России». И ни одна другая политическая сила не выдвигала идею независимости как главную. Все думали о большей или меньшей степени автономии.
Но в январе 1918 года после разгона Учредительного собрания стало ясно, что демократической России не будет. Латвийские политики поняли это намного быстрее, чем их коллеги в Англии, Франции и США. Появился лозунг «Независимая Латвия», а примерами стали Финляндия и Польша: Зигфрид Мейеровиц, представлявший Латвийский временный национальный совет, отправился в Великобританию и 11 ноября 1918 года получил добро на провозглашение независимости. И 18 ноября республика была провозглашена!
К тому времени в Латвии уже сформировалась сеть политических партий, что тоже имело большое значение. И по взаимному соглашению партий был создан Народный совет, который взял на себя функции парламента.
Провозглашение независимости 18 ноября 1918 года было намного более смелым шагом, чем провозглашение независимости 4 мая 1990 года. Мы немного глорифицируем 4 мая, в 1918 году все было намного сложнее. У Латвии тогда не было даже территории! Были только жители, политические силы, лидеры. И смелость. Это была политическая решимость или опрометчивость.
Недаром один из участников тех событий Адольф Кливе писал: «Я шел на это, потому что знал – у меня нет ни жены, ни детей, и никто не пострадает, если меня расстреляют…» И это была вполне реальная перспектива – по улицам Риги ходили солдаты немецкой армии.
До сих пор историки спорят, почему в историческом заседании 18 ноября не участвовал Янис Чаксте, ставший первым президентом Латвийской Республики. То ли потому, что ему не успели об этом заседании сообщить, поскольку он жил не в Риге, а под Елгавой, то ли потому, что он был очень рассудительным человеком, отцом девяти детей и, возможно, не слишком верил в реальность всего происходившего. Это показывает всю сложность ситуации.
Кому был нужен миф об Улманисе?
- А какой была роль Карлиса Улманиса во всех этих событиях? Судя по тому, что позже Латвию стали называть «республикой Улманиса», он играл первую скрипку?
- Нет. Этот миф был создан в 30-е годы, во время авторитарного режима Улманиса. Именно тогда Улманиса выдвинули вперед, хотя он был лишь одним из трех политиков, сыгравших в этих событиях решающую роль. И если бы меня попросили расставить этих политиков в порядке значимости, мой список был бы таким: Чаксте, Мейеровиц, Улманис. Чаксте олицетворял сдержанную юридическую силу, Мейеровиц – международное признание. Для того чтобы добиться признания независимости де-факто за одну неделю, требовалось и немалое личное обаяние! А Улманис представлял организационную структуру здесь на месте, в Риге.
18 ноября ознаменовалось еще одним событием. На историческое заседание социал-демократы явились с опозданием на целый час, когда уже все начали думать, что ничего не произойдет, поскольку социал-демократы были крупнейшей политической силой и без них ни одно решение нельзя было принять. Но социал-демократы все же пришли – с заявлением о том, что они не войдут в правительстве. И говорят, что Улманис тогда так разозлился на социал-демократов, что не мог найти с ними общий язык во все годы своего правления… Так что, как видите, имел место и субъективный фактор. Но ни в коем случае нельзя ставить знак равенства между Карлисом Улманисом и Латвийской Республикой. Он был лишь одним из ее руководителей!
Но мы сегодня, к сожалению, не хотим об этом говорить. Память о Зигфриде Мейеровице увековечивает единственный памятный знак на кладбище, его именем в Риге не назвали ни одну улицу – сколько раз хотели и все откладывали.
- А почему?
- Сегодняшние политики, и в особенности специалисты в сфере внешней политики, боятся Мейеровица даже мертвого. Ведь умирает человек, а не личность. И работать так, как работал Мейеровиц, сегодня не может никто! А вот диктаторские тенденции Улманиса у нас то и дело прорезываются – мы периодически вспоминаем о сильной руке. И у Яниса Чаксте нет памятника в Риге – только в Елгаве….
Да и вообще о событиях 18 ноября в Риге напоминает лишь одна мемориальная табличка на стене Национального театра. 18 ноября – это день рождения нашей страны, но нет места, куда можно прийти, чтобы отметить этот праздник. Памятник Свободы – это символ всего государства, а не памятник конкретному событию. Такое отношение к 18 ноября является показателем комплекса неполноценности наших нынешних политиков, к тому, что сумели сделать другие люди.
- С именем Карлиса Улманиса связаны и последние дни Латвийской Республики. Как вы оцениваете его действия в 1940 году?
- Нельзя судить о прошлом, не попытавшись понять его через живших в то время людей. И этих «своих» людей для себя выбирает каждый историк. Для меня это первый министр иностранных дел независимой Латвии Зигфрид Мейровиц и первый министр внутренних дел Микелис Валтерс. И когда меня спрашивают об Улманисе, я всегда отвечаю словами Микелиса Валтерса, которые не он придумал, но часто повторял: «Какой бы плохой ни была демократия, лучше нее ничего не придумали!» И это мой ответ.
Человек – не бог, он не может быть специалистом во всех сферах. Я не отрицаю, что Улманис был специалистом в экономике, но он не был специалистом в международной политике. Тем более что его фаворитом был Вилхелмс Мунтерс – человек, который благополучно пережил все режимы, спокойно жил и получал персональную пенсию. И речь идет не о том, что надо было воевать в 1940 году, а о том, что в 1939 году надо было добиться единства Балтийских стран.
- И все же: знаменитое обращение Улманиса в 1940 году к народу – это мудрость или трусость?
- У каждого человека срабатывает инстинкт самосохранения. Видимо, этот инстинкт сработал и у Улманиса. А еще имели место наивность и непонимание того, что он произойдет дальше. Лично мне очень трудно принять тот документ, который я держала в руках, – просьбу Улманиса о присуждении ему персональной пенсии, адресованную председателю нового правительства Латвии Аугусту Кирхенштейнсу. Возникает вопрос – кто ты? Гражданин страны Улманис или президент Улманис? Это принципиально разные вещи.
И еще одно: из всех трех балтийских президентов только Улманис остался на своем посту и подписал все законы и постановления. Что в известной степени является политической трусостью. Конечно, сегодня об этом трудно судить. Но президенты Эстонии и Литвы ничего не подписывали. Так что я очень критически отношусь к тому, что делал Улманис.
Более того: я считаю совершенно обоснованной дискуссию о том, можно ли вообще называть Улманиса президентом. Ведь он не был избран главой государства в соответствии с Сатверсме – просто премьер-министр Карлис Улманис назначил президентом Латвии Карлиса Улманиса. А 16 июня 1940 года премьер-министр Карлис Улманис принял отставку премьер-министра Карлиса Улманиса. То есть сам назначил, сам отправил в отставку. Думаю, что латвийское общество должно обсудить этот вопрос… Не так давно нынешний премьер Айгарс Калвитис заявил, что Конституционный суд мог бы стать совещательным органом. Извините, это уже первый звоночек авторитаризма. И вопрос об Улманисе не следует откладывать на дальнюю полку.
Если политика – не бизнес
- В чем заключается основное отличие латвийских политиков, создавших республику 1918 года, от нынешних парламентариев и министров? Чего нашим современникам не хватает?
- Честности и порядочности. Тогда политики не подсчитывали, сколько мест займет моя партия, как я обеспечу своих людей работой… Тогда главными были вера и идеи. Сегодня же нет ни идей, ни совести. И это самая большая беда. Такие коррупционные скандалы, как теперь, тогда были просто немыслимы! Сегодня люди довольно уничижительно относятся к руководителям страны, а тогда ими гордились. А если есть честность и порядочность, то и экономический расцвет неизбежен.
И еще одно: восстановившая свою независимость Латвийская Республика существует уже 16 лет. На 16-м году существования первой Латвийской Республики произошел переворот Улманиса. Но до этого уже было сделано все. Латвия стала стабильной европейской страной, не отсталой и не занимающей последнее место в списке других европейских стран, как сейчас. Мы сегодня совершенно не умеем ценить время.
В 1920 году Зигфрид Мейеровиц сказал: нам дано примерно двадцать лет. Если мы их не используем, мы можем погибнуть. Но нам таких слов никто не говорит – нам обещают семь следующих богатых лет.
Сегодня политика – это биржа труда, а раньше политика была связана с мыслями о государстве. Именно в этом заключается основное отличие создателей республики 1918 года от нынешних политиков.