Собираясь в гости, журналист не догадывался о сюрпризе: ни много, ни мало, а навестить бабушку явились все, кто только мог. Пока родня собиралась, в маленьком дворике Нового Строения пресса, перекуривая, приглядывала за внучком. Хотя, скорее, наоборот: внучок Сашка — неугомонный пострел лет двух-трех, судя по свежей перевязке на лбу — натуральный «вождь краснокожих», изучал реакцию журналиста, обстреливая мячиком незнакомого дядю при каждом щелчке фотоаппарата. Однако вскоре незнакомец с сумкой Сашке наскучил: «вождя» заинтересовал стоящий на подножке, оставленный без присмотра другим внуком, «взрослый» велосипед. В последнюю секунду, когда «интересная вещь» зашаталась и была готова обрушиться, пришлось прессе вмешиваться. — Санька, отойди!.. — выбежав из дома и забрав сына, беспокойно заговорил отец. — Живое серебро! Представляете, на днях пришлось срочно везти к врачу — швы на лоб накладывать. Только наложили, тут же, в кабинете врача, умудрился еще раз лоб разбить!.. К назначенному часу семья собралась. И вправду, богатая бабушка: пришлось потрудиться, умещая всех в объективе фотоаппарата. Саньке, посаженному рядом с зорко следящей за ним бабушкой, процесс съемки не понравился: мячик отобрали, запустить не в кого — какое ж тут веселье. Не пришла в восторг от вспышек фотоаппарата и самая младшая в семье — годовалая внучка София. — Это еще не все… — передав из рук в руки внука Саньку, уже на крыльце, смеясь, говорит Александра Брониславовна. — Четверо внуков работают за границей. Старший сын с семейством не мог сегодня прийти: жена швея у него, сегодня праздник — День Независимости — так они, бедные, — вздыхает Брониславовна, — в праздник работают. Вот жизнь настала — полное бесправие… Практически вся трудовая биография Александры Молотковой связана с ЛРЗ. Там же, слесарем, всю жизнь отработал муж, которого уже двенадцать лет как не стало. Все дети и внуки Брониславовны рабочих профессий со средним образованием. Как саму сызмальства к труду приучали, — в семье тоже семеро детей было, — так потом с мужем и детей воспитывали. Только сегодня ее, работы, почему-то на всех нет. Некоторые из сыновей и внуков перебиваются сезонными заработками. Не чувствует ни бабушка, ни молодая рабочая поросль какого-то прогресса в этом направлении. Что-то все-таки в родном государстве устроено не так, раз едим не свое масло, растим не свой хлеб. — И то правда, — вздыхает Александра Брониславовна, — раньше и квартира большая была — пришлось съехать, и пенсия сто тридцать два рублика, пусть опять же не в белых халатах работали, так ведь хватало на все. Не болела голова: на что жить, что кушать завтра. И на заводе помогали, летом дети отдыхали в пионерских лагерях. У Гали, дочери моей, пять детей: как думаете, легко? На днях вот пенсию, смешно сказать, на два лата подняли, только как сегодня прожить месяц на семьдесят латов? На могилку к брату в Белоруссию не съездить, крутишься, как белка в колесе, внуки подрастают — и каждый день кушать надо и одеть ребят надо, и к школе чего купить: хочется, чтоб не хуже других были. Ведь всю жизнь вкалывали, спрашивается: за что? — Невестки-то не обижают? Глаза разбегаются, сколько их у вас… — Тут полный порядок… — смеется Брониславовна. — День рождения или 8 марта — все у меня… — Семья у вас русская, если не секрет, как с государственным языком обстоят дела? — Хорошо обстоят. Я и по-польски «разумею», — смеется глава семьи. — У Настеньки, внучки моей, десятка по латышскому. Есть среди внуков и кто в латышских школах учится. А как же — надо, значит, надо… — Политические пристрастия: как тут семейный вектор определяется? — А как-то едины мы все. Большая политика — она и так вся на виду. Будет людям работа, нормальные пенсии, так никто и критиковать не станет правительство. Они там, наверху, плачут, что народ вымирает. Так дайте молодым жить! А вот в городе, раз разговор зашел, для меня много чего непонятного. Взять те же выборы. Павлик, брат мой, жена его и дочь и все мои, считай, больше двадцати душ, — все за Силова и Немцова голосовали. Вот и не знаю, помогли ли наши голоса? Многие, слышала, тоже за них голосовали. Дети смеются надо мной, говорят: «Брось, мам, у них там в думе все заранее поделено…» Обидно, если честно сказать. Как думаете, может такое быть? Вообще говоря, не чувствуется в городе порядок. Только грызутся все… Много еще о чем поговорил журналист с Александрой Брониславоной. Уже в машине вспомнилось, как играл во дворе с внуками сын Александр. И снова подумалось: и вправду, чего им там наверху от людей еще надо? Сколько можно позориться? Вступление в Европу — это самоцель? Если мы куда-то вступаем, это делается для «кого» или все-таки для «чего»?.. Недоумеваешь, слушая некоторые выступления. «В последние годы Латвия вымирает…» — заявил на недавнем международном семинаре министр по делам детей и семьи Айнар Баштикс. И напомнил, — а то мы не догадываемся, — что по данным Центрального статистического управления, за последние 10 лет численность населения Латвии уменьшилась на 194 000 человек. Но вот что интересно: «Рождаемость не всегда обусловлена уровнем благосостояния страны и проблема вымирания населения часто актуальна именно для богатых стран…» Чего сказал, сам-то понял? «Многое предстоит сделать для того, чтобы изменить отношение общества к семьям с детьми, чтобы родители, проводя время с ребенком, не вредили этим своей карьере, чтобы после декрета мать могла без опасений вернуться на прежнее рабочее место», — поучил жизни г-н Баштикс. Стоит только изменить отношение общества к проблеме — и все станет на свои места. Общества, а не правительства? Не Сейма? В какой стране они все там живут?.. Наша справка: За первые два месяца 2005 года численность населения Латвии уменьшилась на 2300 человек, свидетельствуют данные Центрального статистического управления. В начале марта в стране было 2, 304 млн. жителей. По данным ЦСУ, в январе население страны уменьшилось на 1 100 человек, в феврале — на 1 200. В прошлом году за первые два месяца численность населения сократилась на 3 100 человек. В январе и феврале на свет появились 3 300 детей, умерли 5 380 человек.