Прошло уже более сорока лет со дня смерти знаменитого художника, уроженца Двинска, Марка Ротко, но страсти вокруг его полотен не остывают до сих пор. Проводятся ежегодные пленеры, выставки, ведутся активные дебаты о том, нужен ли городу Центр Ротко в крепости или нет, и если нужен - то какой.…
Но обычный человек лишь пожимает плечами,- что особенного в этом «маляре» цветных полей? Зачем нам вообще обращать внимание на этих творцов абстракций? В попытке разобраться в неоднозначном отношении общества к творчеству Марка Ротко, корреспондент портала gorod.lv направился к доценту Даугавпилсского Университета, прекрасному преподавателю и знатоку истории культуры, Геннадию Маркову.
- Геннадий, скажите пожалуйста, почему искусство стало таким? Настолько разграниченным и порой непонятным?
- Вообще феномен искусства 20 века – это деление на маленькие группы и объединения. Если раньше был масштабный реализм или романтизм, как огромное художественное течение, то в новое время уже идет речь о маленьких направлениях, когда одна группа могла создавать целое направление. Вплоть до того, что это было быть связанно с именем лишь одного художника,- типа живописи Ларионова или Малевича. Судя по всему, это свидетельствует об отчуждении от общества, некой субъективной тайне. Тут уже и катаклизмы прошлого столетия повлияли и многое другое. Причем расщепления эти пронизывают не только мир художественный, но и всё остальное. Науку, например. Почему художник перестает изображать предметную реальность? Ему не нравится окружающая действительность, и он пускается в формальные эксперименты с цветом, формой, символами и так далее. И хоть Америку мировая война как бы и обошла стороной, но и там хватало своих бед,- Великая Депрессия (экономический кризис) например.
- Тем не менее, художников кто-то поддерживал…без меценатов-то никак.
- Да, как правило, всё начиналось именно с меценатов. И история модернистов ясно это показывает,- это первый шаг, помощь в персональных выставках. Благодаря вложенным деньгам важно тут и изменить общественное сознание. Подготовить их. Касательно «выживания художника в Соединенных Штатах» вообще есть такой тезис,- «ты никому не нужен, но картины должны продаваться». Надо доказать что твои картины,- это успешный товар. Это может быть эпатаж, это может быть в отдельных случаях и запредельное мастерство. Абстракционизм же, это мода элиты, которая во время Ротко уже была хорошо подготовлена для такого искусства. Тут и Пикассо можно вспомнить и Кандинского. И Ротко тут повезло,- после второй мировой войны центр мировой живописи переместился в Нью-Йорк. Да и интерес к покупке такой живописи появился. Появилось желание вкладывать. И на живопись конца 19 века и начала 20 века цены росли основательно. Хотя ребята из элиты иногда наступали и на свои финансовые интересы, чтобы помогать художникам. Правда, этим, судя по мемуарам, больше славились русские меценаты
- Скажите, не отбивает ли у простого человека интерес к самому искусству такого рода подход к творчеству, какой мы видим на примере Марка Ротко?
- Ну, нужно учитывать, что обыватель 21 века уже вырастает в той среде, которая ориентированна на массовый продукт. Изобразительное искусство, которое понятно, и идеал здесь – реализм. Похоже, талантливо…Ближе к нам, например Глазунов, Сафронов. Они себя отлично чувствуют в условиях массовой культуры. Как рыба в воде. Хорошо зарабатывают и имеют на это полное право. Что же до Марка Ротко, тот тут многие могут посмотреть и сказать «я тоже так могу». Но тут нет освещенности о технологии, идеологии, о жизни художника. Вот кстати мемориальный знак Марку Ротко. Если провести опрос, то многие возможно ответят что это останки телефонной будки после аварии или что-то в этом роде. Просто человек должен быть подготовлен к чему-то необычному. Не соцреализм как раньше…не штампы.… Но паниковать по этому поводу, по-моему, не стоит.
- Вот мы и подходим к вопросу о Центре Ротко. Ротко не очень любим в обществе, а ему большое здание отвести хотят. Как вы к этому относитесь?
- С одной стороны мы должны помнить о том кто здесь родился. И это нужно нам, а не им, кто прославился во всем мире. К созданию центра я отношусь положительно, но мы знаем, что в Даугавпилсе помимо Ротко родилось ещё много выдающихся людей: и Добычин, и Строк, и Михоэлс и многие другие. Но всё же это именно бренд, в надежде на туристов с соответствующей экономической подоплекой. Надежды эти мне кажутся сильно преувеличенными. Разумеется, найдется десяток, сотня людей, которые захотят посмотреть, где родился художник, посетить центр. Я «за» этот центр, но мне не нравится, что его связывают, чуть ли не с неким экономическим чудом, который улучшит ситуацию в городе. Ну и плюс крепость…как бы и одно из наших важнейших культурных достояний, но настолько доведено до ручки, что в ближайшие время привести его в норму нет никакой возможности. И это серьезная потеря.
- Скажите, не уделяется ли в настоящее время чересчур большое внимание биографиям художников, в особенности факту их смерти? К примеру, тот же Ван Гог, который стал знаменитым только после смерти. Может Марк Ротко – похожий случай?
- Так зачастую и бывает, что людей интересует не произведение, а его автор. Вспомните серию книг «Жизнь замечательных людей», одна из популярнейших серий и в советской литературе, да и на западе. Жанр биографического романа.… Но все, же художник творит в рамках творчества. Да, после смерти часто начинается пик популярности, особенно если эта смерть необычная. Это просто законы восприятия. Люди не чувствуют вину за то что не признавали человека при жизни. Срабатывает механизм интереса, это естественно. Что-то долго не сходило с первых страниц газет… Галеристы, коллекционеры и репортеры просто следуют данности.
- Как вы считаете, какие задачи преследовал герой нашего разговора?
- Задача которую ставит перед собой любой художник, это задача самовыражения. Когда художник начинает зацикливатся, он умирает. Он отлепляется от самого процесса творчества, уносится в будущее, и пропадает. Если же говорить о стоимости полотен, то это уже игры элитарных ребят. Цена картин зачастую несопоставима с их духовной ценностью, – это мерило очень несостоятельное.