ГУЛАГ без забора Незадолго до войны на берегу Белого моря, в устье Северной Двины был заложен большой судостроительный завод, вместе с ним начали строить и город Молотовск (теперь это Северо-двинск). Был здесь и хороший судоремонтный завод. У его стен стояли несколько боевых кораблей, в том числе и мой эсминец «Сокрушительный». Для меня все было необычно на этом заводе. Проходная находилась в небольшом лесочке, но никакого забора или ограждения вокруг не было. Вахтер, правда, был, но пил чай и взглянул на меня без особого интереса. Вышел я из проходной и ахнул: перед глазами необъятная ширь, и лишь где-то вдалеке видны мачты кораблей. Водитель грузовика, везшего какую-то арматуру, увидев меня, остановился и, выглянув из кабины, спросил: «Тебе к кораблям?» Сев рядом, я стал рассматривать его странное одеяние. «Чего смотришь, – сказал шофер, – заключенный я, нас здесь целый лагерь…» Он развернул машину, и мы поехали совсем в другую сторону. Лагерь действительно был. Четыре отряда, четыре барака и 320 заключенных. Они рыли котлованы, прокладывали дороги и подъездные пути к верфям. Этот лагерь был совсем не похож на описанные в книгах Солженицына. У заключенных было самоуправление, они сами избирали командиров отрядов. Командиры же имели большие полномочия – им было доверено соблюдение распорядка дня, поддержание дисциплины в отряде, выполнение плана работ, поощрение и наказание. Начальство и персонал, конечно, были в курсе всех событий в лагере, но они доверяли командирам (кстати, все бывшие офицеры) и предпочитали не вмешиваться в повседневные дела. План работ выполнялся, побегов не было. Да и куда было бежать – кругом вода и болота. Потому и забора вокруг лагеря не было. Вот в таком соседстве я и мои товарищи встретили начало войны. В субботу вечером Я, как живой свидетель тех событий, хочу отметить, что на Северном флоте повышенная боевая готовность была объявлена еще за двое суток до начала войны. Были отменены отпуска, увольнение на берег разрешалось только в Молотовск. В субботний вечер 21 июня 1941 года я был в городском театре. Давали «Хозяйку гостиницы» при полном аншлаге. Около десяти часов вечера спектакль прервали, опустили занавес. На сцену вышел матрос и передал приказ всем немедленно прибыть на свои корабли. А в 23 часа 50 минут, то есть за четыре часа до начала войны, флот уже перешел на высшую оперативную готовность № 1. Это было сделано по приказу наркома ВМФ Николая Кузнецова. Адмирал, принимая такое решение, не получив указаний из Кремля, рисковал своей карьерой, зато флот был предупрежден. Первые дни войны были сравнительно спокойными. В небе изредка появлялись немецкие самолеты-разведчики. Зенитчики их быстро прогоняли. Мой «Сокрушительный» ставил мины в горле Белого моря, потом пошел в Полярный. Когда пришли в главную базу флота, то стали свидетелями страшной трагедии. За несколько часов до нас в Полярный с моря пришел эсминец «Стремительный» и стал на якорь в гавани в двухстах метрах от берега. Морякам после похода дали отдохнуть – приехали артисты, дали концерт на верхней палубе. Внезапно из-за высокой сопки на эсминец спикировал немецкий Ю-88 и сбросил 500-килограммовую бомбу. Она попала прямо в центр корабля, он переломился и начал медленно тонуть. Было много убитых, раненых и утонувших. Все это произошло только потому, что люди продолжали жить мирной жизнью, забыв, что война уже рядом с ними. Сражение за Мурманск <TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
<IMG SRC=“http://www.chas-daily.com/win/2005/06/22//ppic/.gif” WIDTH=1 HEIGHT=20 BORDER=0><IMG SRC=“http://www.chas-daily.com/win/2005/06/22/n144_9-2_wwii_severnyi_front_ships_by_e_haldey.jpg” WIDTH=200 BORDER=1 ALT="Photo">1942 год, северный фронт.<IMG SRC=“http://www.chas-daily.com/win/2005/06/22//ppic/.gif” WIDTH=20 HEIGHT=1 BORDER=0><IMG SRC=“http://www.chas-daily.com/win/2005/06/22//ppic/.gif” WIDTH=1 HEIGHT=20 BORDER=0> Важнейшим военным событием на Севере было сражение за Мурманск. Генеральный план наступления немецких войск группы «Север» предполагал, что со взятием Ленинграда Север также падет к его ногам. Но с ходу взять Ленинград немцам не удалось, город сражался, тем самым преграждая путь в Карелию и Заполярье с юга. Тогда захватить Мурманск Гитлер приказал войскам, находящимся в Норвегии на Крайнем Севере. В начале июля 1941 года три дивизии горных егерей, сведенных в корпус «Норвегия» под командованием генерала Дитля, начали наступление на город, до которого было около 300 километров. Под угрозой оказался не только Мурманск, но и главная база Северного флота – Полярный, а также весь Кольский залив, куда должны были прибывать союзные транспорты с грузами по ленд-лизу. Немцев встретили 14-я полевая армия и бригады морской пехоты флота. С нашей бригады эсминцев был послан десант в Мотовский залив, чтобы не допустить высадки немцев в этом районе. Сражение проходило в июле-августе, горные егеря смогли продвинуться в сторону Мурманска лишь на 30 километров. В сентябре линия фронта окончательно установилась в районе реки Большая Западная Лица. В немецкой прессе появились статьи о причинах «неудачного похода на Мурманск». В качестве главной причины фигурировала труднопроходимая местность – тундра, скалистые горы, болота, в которых вязли не только автомобили, но и танки. Местность, конечно, помогла советским войскам остановить немецкое наступление, но следует помнить, что дивизии 14-й армии сражались в таких же условиях. Таким образом, захватить Мурманск и Полярный с суши немецким войскам не удалось. Хочу напомнить, что на Балтийском и Черном морях все главные базы флота (Таллин, Лиепая, Севастополь) были захвачены именно сухопутными войсками противника. Но в Заполярье эта тактика себя не оправдала. И тогда немцы усилили бомбардировку Мурманска, а летом 1943 года решили его сжечь с воздуха. Я был свидетелем этого страшного пожара. Стоял жаркий июльский день, все вроде было спокойно, и тут вдруг в небе над городом появились десятки немецких самолетов. Они сбросили на дома множество зажигательных бомб. Вскоре налет повторился, а примерно через час в небе появились «юнкерсы», которые бомбили уже горящие дома. Диверсанты заранее вывели из строя городской водопровод, тушить пожар было практически нечем… Под вечер я прошел по главному – Сталинскому – проспекту Мурманска. Город был полумертв, деревянные дома почти все сгорели. Копоть и дым не давали нормально дышать, людей на улицах почти не было. Однако через полгода Мурманск опять обрел прежний вид. На Севере считали, что при той скорости, с какой возрождался город, дело, скорее всего, не обошлось без Сталина. Союзники и гости Уже в августе 1941 года на флоте появились корабли союзников. Первыми в Полярный пришли английские крейсеры Kent и Adventure, прибыли союзные генералы и адмиралы, дипломаты. Мой «Сокрушительный» был флагманским. Прибывавшие гости считали своим долгом отдать дань уважения флоту и посетить флагман. Мне повезло, я увидел ряд интересных людей, позже вошедших в историю Второй мировой войны. Первым, кого мы увидели на борту, был английский генерал М. Макфарлайн. Он запомнился тем, что пришел на корабль в шортах. В СССР тогда это было в диковинку, и матросы потихоньку посмеивались, когда генерал шел по верхней палубе, покрытой соляркой, держась руками за свои короткие штаны. Как на грех, тогда у нас кончились и виски, и коньяк, была лишь водка «Ш.З.» («Шереметьевская зараза» – по имени директора водочного завода Шереметьева). Генерал, однако, не чванился, выпил водочки, пообедал с нами в кают-компании и заторопился в Москву. Кстати, и в столице он явился в Наркомат ВМФ в шортах, что вызвало легкий шок у советских адмиралов. Однако генерал был довольно важной персоной – он являлся старшим военным представителем Великобритании в СССР – и мог позволить себе некоторые странности. Позже он был назначен военным губернатором Гибралтара и на Севере больше не появлялся. Особенно мне запомнилось посещение нашего корабля послом СССР в Великобритании Майским. Иван Михайлович с увлечением рассказывал о том, как поднялось настроение у англичан после вступления СССР в войну с Германией. «Англия теперь спасена – только и слышится вокруг», – говорил посол. Майский рассказал, что сразу после начала войны он был принят Черчиллем, а затем и королевой Елизаветой I, которые пожелали советскому народу выстоять в тяжелой борьбе с фашистской Германией и добиться победы над агрессором. К сожалению, гость пробыл у нас не более двух часов – посол торопился на крейсер Kent, на котором он должен был отплыть в Англию. Но мы все же успели в нашей кают-компании выпить по две рюмки коньяка с этим зажигательным человеком. Одну рюмку за победу, другую – за флот. Прощаясь с нами, Иван Михайлович сказал, что идет «спасать» советскую профсоюзную делегацию, которая вместе с ним направляется в Англию. Дело в том, что в делегации было 13 человек и среди них одна женщина. Суеверный командир Kent а категорически отказывался брать на борт представителей профсоюзов, и тогда посол предложил включить в состав делегации себя, а о представительнице слабого пола сказал, что Клавдия Николаевна не какая-нибудь светская дама, а борец с фашизмом. В общем, уговорил командира. Все это происходило в первые месяцы войны. До победы было еще почти четыре года… Линкор или плавучая казарма? Перед войной в Ленинграде на стапелях Адмиралтейского завода уже были готовы корпуса двух линкоров, прошли испытания новейших 16-дюймовых орудий. Для достройки этих линкоров требовалось еще два года, но помешала война. Неудачной оказалась и покупка у Германии в 1940 году за зерно и цветные металлы недостроенного линкора типа «Лютцов». Немцы обещали его достроить в СССР, но обманули. Огромный корпус корабля стал заурядной плавучей казармой. Несмотря на эти неудачи, строительство флота продолжалось в Ленинграде, Николаеве и в других городах. В Молотовске (Северодвинске) были заложены тяжелый крейсер и несколько эсминцев.