Сбор подписей за присвоение русскому языку статуса второго государственного в Латвии набирает обороты. Пока одни еще только потягиваются на диванах, другие уже высказали свою позицию. В их числе совладелец сети фитнес-клубов Atlētika Валерий Комаров.
- Валерий, обычно у нас русские бизнесмены не афишируют свою гражданскую позицию – затравят же разными проверками… - Я тоже об этом думал, но решил… Бог не выдаст, свинья не съест. Ведь у меня трое маленьких детей, и передо мной маячит один назойливый вопрос: где я их буду учить? Поскольку я люблю читать книги, я знаю, что в человеке с младенчества на глубинном уровне формируется связь между образами и словами. К первому классу ребенок еще только овладел родным языком на бытовом уровне, в нем только зарождаются зачатки абстрактного мышления, а мы тут его берем и переводим постигать мир на неродном языке. Но у него не складывается ассоциативный ряд, попросту говоря, он не соображает – не сопоставляет образы со словами. Так нарушается мыслительный процесс, ребенок не может использовать свои возможности в полную мощь. Не все, но большинство русских детей увязнет в трудностях, а зачем? - Книги читаете… Вы сами где учились? - Я окончил бизнес-школу ланкастерского университета. Мне 32 года, как некоторые шутят, это последнее советское поколение. Книги читаю с детства. Теперь уже электронные, а телевизора у меня нет вообще, и дети мои его соответственно не смотрят. Потому что эта вещь приносит больше вреда, чем пользы. - Бытует мнение, что деловых людей проблемы общества не интересуют. Вы белая ворона или общество ошибается? - Нет, я не белая ворона. Просто бизнесмены обычно плотно заняты и поддерживают четкие идеи и понятные действия. Подписаться за язык – здесь все понятно. Когда Линдерман в Интернете сообщил о том, что ему нужен компьютер, за три дня ему его привезли. И не надо за это никому никакого пиара. Все было четко и понятно: куда идти и что делать. А призывы "пообщаемся-обсудим-придем к консенсусу" – такой подход в бизнесе не работает. Да и в жизни тоже. - Но ведь деловые люди считать умеют лучше других. И подписываются за русский язык, заранее зная, что референдум не выиграть чисто математически? - Меня очень удивляют все эти "математические" сомнения. Речь о том, что 20 лет русская община не имела внятного представительства своих интересов. Это пытались делать некоторые партии, но каждая сужала общие интересы до своих программных установок. Защита родного языка нас всех по-настоящему объединяет. Если в русских школах сохранится пропорция 60 на 40 – понятно, что это плохо, но это одно. А ведь русские школы тихо отомрут сами собой из-за отсутствия кадровой базы совсем скоро, через 10 лет, по той простой причине, что в Латвии уже давно не готовят русских предметников. Но я считаю, что государство должно предоставить каждому ребенку максимально эффективное образование. А оно до определенного возраста – лет до 16 – должно вестись на родном языке. - Но ведь вы родились в Латвии, платите здесь налоги, почему бы вам в знак благодарности к латышам, которые вас здесь приютили, не учить своих детей на латышском языке? - Но ведь тогда у моих детей не будет связи со мной. Культура, язык – это не просто связь между детьми и родителями. Это связь между всеми поколениями нашего народа на тысячи лет назад. В сказках, в народных песнях, в крылатых выражениях, пословицах-поговорках сконцентрирована народная мудрость, способ мышления наших предков, их поиски и находки, а язык передачи всего этого – это код. Поэтому латышский язык не может русскому человеку заменить родного. И это совершенно нормально: я хочу передать своим детям ту культуру, которую получил от своих родителей. Самое главное наследство: культура, образование и нравственность. Языки люди учат, лишь когда нуждаются в этом. Я много лет без особого эффекта учил английский в школе, в университете, но по-настоящему начал им пользоваться, только когда он мне понадобился в Америке. Тогда в памяти поднялся весь пассив, и я начал развивать эту базу. Так же с латышским. Когда речь идет о госуправлении, удобнее, конечно, иметь базу на одном языке. Пусть это будет латышский – я согласен. Но когда речь идет о взаимодействии чиновников с просителями, недурно им перенять принцип, действующий в бизнесе, – отвечать на обращения на языке налогоплательщиков. По крайней мере, на языке половины налогоплательщиков страны. Сколько денег вы нам готовы принести? Миллион? Сейчас мы выучим китайский! Вот так это решается в бизнесе – все для удобства клиента. - То есть никакого референдума не потребовалось бы, если б Латвия изначально соблюдала общепринятые международные нормы, закрепленные в той же Рамочной конвенции? - Конечно. Даже если б русскому языку был присвоен статус официального, сегодня не было бы повода выступать. Но теперь люди предъявляют более жесткие требования, потому что накипело. Ситуацию специально на много лет законопатили в бочке, давление достигло критической величины, и теперь эффект при ее вскрытии будет совсем иной. – А вы думаете, какой будет эффект? - Как говорил наш великий полководец Суворов, биться надо не числом, а умением. Побеждают те, кто больше всех хочет победить. Это доказывают истории всех войн. Так что если русская община настроена решить языковой вопрос, то референдум – это первый консолидирующий шаг, который способен показать, что мы, русские, здесь вообще есть. На сегодняшний день никаких документальных подтверждений этому нет. Постоянно упоминают только категорию неграждан, а среди граждан русских с их особенными и нерешенными проблемами как бы и нет. Проблемы эти нивелируются государством изо всех сил, потому даже национальную принадлежность в паспортах чиновники назойливо советуют не указывать. Я сам с этим сталкивался. Вот и нет никакого обозначения проблем русской общины и требований их решить. Но за нас этих вопросов никто не поднимет и внимания к ним не привлечет. Для того сейчас и проходит сбор подписей. Мне очень жаль, что некоторые сегодня поддаются на "интернациональную" пропаганду, что, мол, все мы люди одной планеты и все на одно лицо. Все мы земляне, без сомнения, но все мы идем вперед только благодаря многим поколениям своих предков. И если мы потеряем связь со своими корнями, нас, как щепки, будет носить по всему мировому океану, нас просто размажет по планете. Каждый человек должен знать и помнить про себя: кто он и откуда, иначе у него нет будущего. - Валерий, наверняка кто-то, прочитав ваше интервью, подумает: видно, бизнес пошатнулся из-за кризиса, вот и поправляет дела пиаром или в политику собрался… - Ну, бизнес наш из-за кризиса пошатнулся совсем чуть-чуть – в 2008 году оборот упал всего на 3 процента. А теперь мы даже расширили сеть клубов. Сегодня люди, как никогда, понимают, что здоровыми быть гораздо выгоднее, чем больными. Так что не надо переживать за мой бизнес. Другой вопрос: почему человек должен оставаться в роли вечного спонсора, если он чувствует в себе силы и желание хоть чуть-чуть изменить жизнь в лучшую сторону? И я не согласен с утверждением, что политика – это искусство компромиссов. Например, если один из нас хочет оказаться в Нью-Йорке, а другой в Кейптауне, то компромисс будет где-то в Тихом океане. И кому от этого станет легче? Поэтому компромисс часто – наихудший вариант из двух возможных. Политика, по-моему, это прежде всего управление делами в интересах общества. Для бизнесмена тут все просто: есть цель и есть пути ее достижения. И это категории совершенно конкретные. Они могут быть более затратными или менее, достижимыми быстрее или медленнее, но все это практически измеряемо. Потому я уверен: добиться для русского языка официального статуса сегодня абсолютно реально. И это зависит не от какой-то абстрактной массы – от каждого из нас.