В минувшие выходные в Латвии гостил Вячеслав Никонов, член Политического консультативного совета при президенте РФ и родной внук сталинского министра иностранных дел Вячеслава Молотова, печально известного в Латвии по пакту Молотова—Риббентропа. В свободное время российский политолог пишет книгу о своем дедушке, и есть желающие устроить ее презентацию в Риге.
Музей в Наринске— На каком этапе находится ваша работа над книгой? — Я задумал написать трехтомник под названием “Молотов”. Первый том уже вышел, называется “Молотов. Молодость”. Там описываются первые 34 года его жизни. И презентация в Москве уже прошла. Еще одна презентация была в Наринске, где мой дед провел детские и юношеские годы. Я даже дом его купил в этом городе. — И создали там музей?— Пока нет. Дом нужно еще до ума довести. Там пока голые стены. Что касается второго тома, то я его еще пишу, и устраивать презентацию в Латвии… Честно говоря, меня такая мысль не посещала. Когда допишу — трудно сказать. И дело не в музее, а во времени. Большую часть времени я провожу в самолетах и гостиницах. — В каком томе вы дойдете до той главы, где описывается подписание пакта Молотова—Риббентропа?— Это как раз будет во втором томе. Еще не дошел.— В нашей стране пакт воспринимается неоднозначно. Некоторые политики говорят о необходимости его аннулировать. — Аннулирование — процедура совершенно бессмысленная. Поскольку пакт о ненападении прекратил свое действие 22 июня 1941 года. Поэтому разговоры о том, что его надо денонсировать — это неграмотные разговоры. Германия в одностороннем порядке разорвала пакт. И потом из него вышла Россия. И все. Что касается всех остальных вещей, то их надо оставить историкам.
Реклама:Роль национализма в истории— Как вам кажется, почему Латвия так цепляется за историю?— Мне трудно сказать. Это та вещь, вокруг которой строится новая латвийская государственность. Становящееся на ноги государство всегда имеет повышенный градус национализма и должно строить себя на противопоставлении кому-то. В данном случае речь идет о противопоставлении России.— Национализм или все же сохранение идентичности, как это преподносится латвийскими политиками?— Национализм. Он более важен для нового государства.— Но получается парадокс. Слывя ярыми националистами, мы одновременно жертвуем своей идентичностью. Разве членство в ЕС — не яркий этому пример? — Сейчас Латвия заявляет о себе как о не-России, не-СССР. Поэтому не испытывает никаких комплексов по отношению к Европе. И антиевропеистов в Латвии намного меньше, чем антироссийски настроенных жителей. — Как вы думаете, легко будет Латвии в ЕС?— Все сложно. Ясно, что экономика XXI века намного опережает экономику XX. Но проблема в том, что ЕС начал превращаться в зону экономической стагнации. И вы вступили в Евросоюз в тот момент, когда Евросоюз вступил в кризис. — Неужели Россия в этом плане более привлекательна?— Конечно. Россия очень быстро растет. У нас более свободный экономический климат. Взять хотя бы налоговую систему. Поборы у нас намного ниже, даже при всем административном прессе. Бизнес дышит. Поэтому темпы роста у нас будут гораздо выше, чем у вас.
ЕС стал антироссийским— Как бы вы охарактеризовали в целом отношения России и Латвии после вступления в ЕС? Что изменилось за год?— В целом для нас тут больше проблем. В экономической области: антидемпинг, который применяется в ЕС по отношению к России, увеличился за счет десяти новых стран. Во-вторых, в Калининграде очень сложно стало развивать сельское хозяйство, потому что рядом появились Польша с Литвой и с их европейскими субсидиями. Калининградское сельское хозяйство становится неконкурентоспособным. С национальной точки зрения в Евросоюз пришли государства, которые занимают более антироссийские позиции, чем ядро альянса. То есть в результате расширения ЕС стал более антироссийским. С точки зрения гуманитарной, вещи, связанные со свободой передвижения человеческих ресурсов, для россиян лучше не становятся. А что касается проблем прав человека — ничего не изменилось.— Как повлиял на вашу жизнь тот факт, что вы внук Молотова?— Как видите, свой отпечаток наложил, раз вы интересуетесь (смеется). Могу сказать так: я вырос в семье врага партии. С 1957 года он был врагом народа. Семья была невыездная, под колпаком. Как вы понимаете, это вряд ли могло способствовать развитию карьеры. Когда развалился Советский Союз, особенно ничего не изменилось — все газеты были полны статьями о том, какая зловещая это была фигура. Вот и теперь образ Молотова не дает многим покоя.— Как будут называться два последующих тома книги о Молотове? “Зрелость” и “Старость”?— Я постараюсь придумать что-нибудь пооригинальнее.