Первая встреча В году примерно 1970-м на советский экран совершили набег джентльмены удачи. Пираты XVIII века бешено веселились под электронные ритмы; прозрачные и в то же время загадочные музыкальные ландшафты призывно гипнотизировали искателей приключений. Ну никакого реализма. Сплошная романтика. Но это был романтизм самого Стивенсона, удивительно точно угаданный композитором… Что-то раньше о нем ничего не было слышно. Сразу захотелось его увидеть. Вскоре возможность представилась. На телевизионном экране появился молодой человек с длинными черными волосами и маленькой бородкой, слегка «хипповатый», но аккуратно одетый и довольно застенчивый. Настоящий Иешуа – тот самый, булгаковский. Примерно 15 минут он говорил о морской качке, плавном изменении частоты человеческого голоса и обладающих сходными возможностями музыкальных инструментах. Наконец удалось запомнить, как зовут композитора «Острова сокровищ»: Алексей Рыбников. Его биографию можно прочитать на разных сайтах. Отец – Лев Рыбников. Скрипач. Родственники по материнской линии – царские офицеры. Первое музыкальное произведение написано в 8 лет. Мальчиком заинтересовался сам Хачатурян, у которого позже, в 1969 году, Алексей защитил кандидатскую диссертацию. 6 лет преподавал в консерватории. Учитель сказал: а не боишься засохнуть? Старый мудрец оказался прав. Взлет после застоя Алексей влюбился, когда ему еще не было восемнадцати: впервые – и на всю жизнь. Чтобы обеспечить семью, давал частные уроки музыки, работал концертмейстером в театральном институте. Подрабатывал аккомпаниатором в детском саду. Совпадение или нечто большее? Ведь музыка для детей – одна из главных линий в творчестве Рыбникова. В 70-е годы необычайно популярны его произведения для детского кино. «Большое космическое путешествие», «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку»… Всего на его счету более сотни фильмов. Слава не обходится без слухов. Говорили, что Рыбников отказался писать музыку к фильму про самого Леонида Ильича. И потом если не пожалел, то уж точно заработал большие неприятности. Год лечился… На деле он крепко не поладил с министерством культуры. Суд за право ставить свою фамилию на пластинках «Юноны» и «Авось» композитор выиграл. Но ему не простили отказ написать оперу про Павку Корчагина, увлечение духовной музыкой и общение с иностранными журналистами… После мощного прорыва наступили годы молчания. Для чиновников от культуры стиль его работы был совершенно неприемлем, так как не вписывался в дозволенные рамки. Вот поэтому, вспоминает Рыбников, «пока не поздно, меня и запрятали в карман». Сравнение в мире искусства – занятие рискованное. Если кто-то после рок-опер «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» (1976) и «Юнона» и «Авось» (1981) ставил Рыбникова рядом с Уэббером – это, с точки зрения музыкальной критики, может быть, и не вполне правомерно. Зато закономерно. Сегодня Алексей Рыбников работает в самых разных жанрах. Пишет о вечном («Мистерия оглашенных»), пишет для кино и очень много – для детей. Несколько лет назад выполнил уникальную работу: по нечеткой аудиозаписи восстановил 700 страниц утраченной партитуры балета на темы скандинавского эпоса. Этот норвежский заказ – еще одно свидетельство международного признания. Алексей Рыбников – о себе (из интервью) О работе - У вас ведь было несколько триумфальных турне по Европе. Остаться никогда не хотелось? - Нет. Если приглашают на гастроли за границу – еду с удовольствием. Но лично мне лучше работается и дышится дома. Я русский композитор. - 5-я симфония «Воскресение мертвых», которую вы представили недавно в Москве (май 2005), – духовное сочинение? - Это не духовное сочинение, а светское… Но на духовные темы. Оно написано на тексты пророков Ветхого Завета Иезекиля, Иеремии, Исайи и Псалмов Давида. В симфонии поют на четырех языках: древнееврейском, латинском, греческом и русском. Ее сюжет – воскресение мертвых – является общим практически для всех религий. - Теперь у вас, наверное, тоже есть ученики? - Нет, ни одного. Для меня легче переписать, досочинить – короче, переделать все самому, – чем поучать. Не создан я для роли педагога. О жизни - Как вы планируете свой день? - Мой день проходит в большой суете, и только к вечеру, с 6 часов и до 2- 3 ночи, продолжается второй рабочий день – тогда можно что-то написать. - Как в вашей жизни появился Карден? - Совершенно неожиданно, как «бог из машины». Его щедрость по отношению к талантам потрясающа, он вкладывает в них деньги и душу. Поэтому-то он и пригласил в Париж никому не известную русскую оперу «Юнона» и «Авось». Я бы должен назвать Кардена самым почитаемым мною модельером. Но для меня главное – уместность одежды, ее соответствие конкретной ситуации. Я долго привыкаю к одежде, у меня с ней связаны удачи и неудачи. Знаю, какой пиджак приносит удачу, какой нет. Сейчас я не очень слежу за модой. - Какую музыку вы можете слушать после эмоционального напряжения? - Раньше не мог никакую, а сейчас слушаю церковные хоры. Они оказывают на меня потрясающее воздействие. Но я бы не сказал, что это отдых. Вот путешествия действительно успокаивают. - Без чего вы не смогли бы обойтись? - Наверное, без родных людей. - Говорят, что с женой Таней вы познакомились совсем в юном возрасте? - Нам было по 17 с половиной, я только что поступил в консерваторию, а Таня – на филфак в МГУ. Где-то я прочитал, что самое страшное для творческого человека – ошибка в выборе жены. Я не ошибся. О музыке - Музыка способна как-то повлиять на человеческую жизнь? - Рок-музыка в свое время изменила не только культуру, но и психологическое состояние людей. Но чтобы изменить жизнь, музыка должна быть суперпопулярной. А суперпопулярна у нас только попса. Имеет ли шоу-бизнес отношение к искусству и культуре, это уже другой вопрос. Он должен существовать, поскольку удовлетворяет все музыкальные нужды и потребности населения. Было бы замечательно, если бы популярную музыку писали профессиональные композиторы и поэты. Композитор в шоу-бизнесе стал играть слишком маленькую роль. Никто не знает и не уважает людей, которые пишут поп-музыку. Поэтому она такая и получается: людям же абсолютно все равно, будут их за эту работу уважать или нет. - Зачем нужно сейчас писать симфонии? - Композиторам всегда нужно писать музыку. А кто и когда их будет слушать – уже вопрос второй. Сейчас гораздо выгоднее заниматься «культурным обслуживанием населения»: сочинять музыку для танцев и похорон, для пляжа и ресторана. Такие произведения всегда будут востребованы. Более тонкие формы искусства людям, увы, не очень нужны. - То есть и ваша музыка сейчас никому не нужна? - Такого ощущения нет. У меня огромное количество работы. Параллельно занимаюсь несколькими серьезными проектами, в том числе пишу довольно серьезную симфоническую музыку. Как человеку живется – вопрос его внутреннего состояния, а не каких-то внешних обстоятельств. - Вы пишете музыку к фильмам и спектаклям, симфонии, балеты, романсы… А что из этого вы сами считаете главным? - То, что приносило и приносит мне наибольшую радость: музыкально-драматические произведения для театра и кино, рок-оперы. Мне интересно писать настоящую симфоническую музыку, но не для избранных, а для самой широкой публики. Главное – никого не оставить равнодушным, как учил Хачатурян.