Вроде не придерешься: слов «военная база» в тексте договора нет. Зато есть очень интересная формулировка — «объекты и территории для эксклюзивного использования силами США» (objekti un teritorijas ekskluzīvai ASV spēku izmantošanai).
Например, согласно статье III, части 2 договора, Латвия «наделяет силы США полномочиями контролировать доступ на те согласованные объекты и территории, или их части, которые предоставлены силам США для эксклюзивного использования, и координировать с латвийскими учреждениями доступ на те согласованные объекты и территории, которые силы США используют совместно с Национальными вооруженными силами Латвии».
Как видим, объекты и территории для нужд армии США в Латвии четко поделены на две группы.В одном случае американцы обязаны координировать доступ на них с латвийскими учреждениями, в другом случае — нет. Эта группа объектов и территорий полностью выведена из-под контроля местных властей.
Если это не иностранная военная база, то что тогда вообще означает выражение — «иностранная военная база»? По мнению Пантелеева и других руководителей минобороны, база — это если иностранные военные присутствуют в стране на постоянной основе. А у нас, мол, ротация: воинский контингент регулярно кочует туда-сюда по Европе. В лексиконе натовского начальства появилась даже свежая формулировка — «непрерывное присутствие».
На мой взгляд, вся эта словесная эквилибристика служит лишь одной цели: не дать России повода громко и обоснованно возмутиться созданием военных баз США в критической близости от российской границы. В современном динамичном мире неважно, живут ли офицеры на базе с семьями или летают к ним на выходные служебными бортами.
Важен юридический статус объекта: либо он контролируется местной властью, либо иностранным военным командованием.
Жаль, что внимание большинства СМИ привлечено лишь к одному, не самому существенному, пункту договора — о неподсудности американских военнослужащих латвийской Фемиде. А возможно, это внимание сознательно так ориентировано — чтобы избежать общественной дискуссии по основным пунктам соглашения.
Сейм, как известно, в первом чтении дружно проголосовал за ратификацию договора. Только один голос против — представителя «Согласия» Юлии Степаненко. Может быть, ко второму чтению остальные депутаты «Согласия» и других оппозиционных партий все-таки наберутся храбрости и дадут более критическую оценку договору?