Этого человека многие даугавпилчане хорошо знают как замечательного спортсмена, заслуженного железнодорожника, как человека, который не побоится взять ответственность на себя и которому в случае опасности можно смело доверить «прикрывать спину».
Но только близкие люди знают, насколько непростой, а порой и трагичной был судьба Шимкуна, насколько щедро она «одаривала» Игната Игнатовича испытаниями, приучая с малолетства выживать.
Все меньше и меньше остается в живых тех, кто на себе испытал все ужасы военного лихолетья, и тем бесценнее воспоминания о том непростом времени.
«Мы выживали»«Мое детство прошло в районе Двинск-2, – вспоминает Игнат Игнатович. – Это там, где был льнозавод, «Золотая гора», в самом конце улицы Каунас. Наша семья снимала квартиру в хозяйском доме Карповых. Кстати, этот дом стоит и сейчас.
Нас было пятеро детей, но судьба почти у всех трагическая. Старшая сестра Янина умерла в детстве от воспаления легких, брат Эдик утонул в Форштадском озере. Галя родилась в 1947-м, а ушла из жизни, когда ей еще и 30 не было. Ясек 1942 года, ему было чуть больше 20 лет, когда он сломал шейный позвонок и был парализован. Папа не дожил до 60 лет. Отец был инвалидом, в армии не служил, до войны работал наборщиком в типографии, а в военное время был рабочим в немецкой хлебопекарне. Мы недалеко жили, и мальчишками постоянно рядом крутились. Немцы загружали выпеченный хлеб, передавая его друг другу. Если какая буханочка падала, они ее не поднимали. А мы сразу ее подхватывали. Помню, что хлеб тот был очень вкусным.
У немцев в мастерской была кузня, ночью в ней никто не работал, но немецкий патруль по прилегающей территории ходил, охранял. Как только он сворачивал в сторону, мы, мальчишки, залезали в кузню и воровали подковы, которые потом продавали сельчанам или меняли на продукты. Выживали, как могли.
Мы объединялись в армии. Нас – человек 20 – называли «катакинцами». Старшим у нас был Катакин – подросток лет 14-ти. Имени его я уже не помню. У нас был свой «бизнес»: мы скупали в городе немецкие журналы, а потом продавали их солдатам из немецких эшелонов или меняли на сигареты.
В центре города жили «петуновы», или, как мы их звали, «петунчики». Самой сильной армия была у «форштадтских». Воевали между собой: набирали в сумки камней и ими бились.
У немцев за Химией были военные склады, где они хранили боеприпасы. Мы их воровали, выкручивали из мин взрыватели, а потом бросали их в костер. Такие «игры» у нас были. Ребята часто гибли. Военное детство – тяжелое детство. Мы, дети, были предоставлены сами себе».
Как начиналась войнаПервые воспоминания Игната о войне связаны не с июнем 1941 года, а с более ранним временем, когда они с мальчишками наблюдали, как польские военные самолеты летели в сторону Советского Союза.
«В 40-м я пошел учиться в польскую школу. Немцы пришли – польскую школу закрыли. До 4-го класса учился в белорусской школе, потом учился в школе, где располагался Польский дом.
Помню, как советские войска оставляли наш город. День был летний, солнечный. Солдатик русский прибежал и говорит: «Уходите! Здесь большой бой будет!». В районе Химии, действительно, были какие-то сражения. Отступали утром по улице Вишкю. Там песок, колеса пушки завязли, и она перевернулась. Солдаты орудие бросили и ушли. А после обеда появились немецкие танки. С одного из танков то ли упал, то ли скинули ящик сигарет. Мужчины бросились собирать. Немцы приказали на всех домах открыть ставни – видно, боялись, что будут стрелять. А ночью горел запас льна на заводе. Пожар был такой силы, что люди поливали дома водой, чтобы огонь не перекинулся на них»
Из мальчишеских воспоминаний
Немцы были разными: одни – жестокими, другие старались помочь военнопленным. Один случай Игнату запомнился на всю жизнь. Немцы стояли на постое в домах местных жителей. Однажды мальчишка обратил внимание, что солдаты едят хлеб с сыром, который выдавливают из тюбика. Он так внимательно смотрел, что один из немцев насторожился. Вечно голодный пацан схватил этот тюбик с остатками сыра, бросился бежать, но споткнулся о солдатский сапог. Когда ребенок увидел наставленный на него автомат, то от страха просто «описался». Затем немец сильно пнул мальчишку ногой пониже спины и отпустил.
А один из немцев, живущих по соседству, каждый день приводил новых военнопленных, которые ему пилили дрова. Солдат разрешал женщинам подкармливать пленных. Люди хоть и сами бедствовали, но старались поделиться с ними хоть чем-нибудь из съестного.
А еще пацаны бегали смотреть, когда поезда привозили пленных. Открывался вагон – а в нем половина трупов. Их грузили на телеги и увозили. Закапывали неподалеку.
«Вы спрашиваете о еврейском гетто, – продолжает свой рассказ Игнат Игнатович. – Первое время мы вообще этому не придавали значения. С нами по соседству немало еврейских семей жило, лавочки держали. Мы с мамой к одному еврею, его Срулькой звали, ходили белье гладить. У него такое специальное приспособление было.
А вот как евреев из крепости к Химии, в пески, расстреливать гнали – хорошо помню. Их охраняли не немцы, а полицаи: они были в серой форме. Дело было под вечер, я как раз шел от бабушки и нес немного молока. Колонна евреев была большой. Когда они увидели, куда их ведут, то остановились. Люди потом на этом месте с грабельками ходили, искали деньги, драгоценности. Евреев сначала в одежде расстреливали, а потом стали перед расстрелом раздевать, чтобы ценности собрать. Расстреливали обычно по ночам, а если не успевали, то и утром. Химия на костях построена»
Жизнь после войны
В 1947 году Игнат Шимкун поступил в железнодорожное училище, а в 49-м 16-летний паренек пришел работать на Локомотиворемонтный завод (тогда – паровозоремонтный) слесарем по ремонту паровозов.
Боксом стал заниматься совершенно случайно. Были в училище ребята на 2-3 года старше Игната. Когда один из таких парней попытался подростка «нагнуть», тот не дал себя в обиду и дал отпор. Военные годы научили парня себя защищать.
Игнату предложили тренироваться в секции бокса. Он втянулся, успешно участвовал в соревнованиях, параллельно работал на ЛРЗ. Отслужил в армии – был командиром тяжелого танка. Повезло Шимкуну и с тренером Александром Пурвинским – легендой даугавпилсского бокса. Именно спорт превратил отпетого подростка в крепкого и надежного мужчину.
Шимкун и сейчас в отличной форме. Он занимается спортивной ходьбой, и в свои 83 года выглядит минимум лет на 15 моложе. «Наш город.» желает Игнату Игнатовичу здоровья и новых спортивных достижений.