Очевидец и участник событий 1940 года в Даугавпилсе, известный историк Иосиф Штейман рассказывал:
“Никакой социалистической революцией тогда и не пахло. Этот термин впоследствии использовала кремлевская пропаганда. Никакого референдума о вступлении Латвии в СССР, как гласит в таком случае Сатверсме, тоже не проводилось. Но Латвия надолго утратила независимость”.
Почему так произошло? И чем руководствовались люди в 1940? По мнению историка - элементарным конформизмом, приспособленчеством. Особенно это касалось местной интеллигенции. Штейман приводит 2 главных фактора тех далеких событий, которые повлияли на этих людей при выборе - принимать новую власть или протестовать против новых порядков:
“Во-первых, при диктатуре Улманиса народ целых шесть лет лишали свободы слова, и он был вынужден молчать. В 40-м люди надеялись и верили, что теперь демократия будет восстановлена. Да, митинги и демонстрации организовывались сверху, но силой на них не сгоняли. Во-вторых, к тому времени уже год продолжалась Вторая Мировая война, а у жителей Латвии были еще свежи воспоминания об ужасах предыдущей. На штыки Красной Армии рассчитывали как на гарантию сохранения нейтралитета”.
Многие люди в то время, по мнению очевидца тех лет И. Штеймана, были попросту наивны, включая его самого:
“Я учился в коммерческом училище, - вспоминал И. Штейман. - У нас учителем физики был Освалд Сталис - очень образованный, знавший иностранные языки. Он всегда был беспартийным, но с приходом Советов моментально сориентировался, начал выступать на митингах с восхвалением коммунистов. Последние, очень нуждавшиеся в кадрах, тут же назначили его директором училища. Помню, он первый в городе подписался на московский журнал «Под знаменем марксизма». Год спустя, когда Даугавпилс оккупировали фашисты, он стал офицером немецкой полиции, продолжая оставаться директором. Преследовал коммунистов и комсомольцев, хотя одному своему ученику помог скрыться. В конце войны сам уехал на Запад. Вот так, такая была тогда технология выживания.
Мне тогда было всего 17 лет (а совершеннолетним человека считали с 21 года). Что я знал о жизни? Меня прельщало быть комсомольцем, я чувствовал приобщенность к некоей тайне, великому делу. Конечно, это был идеализм. Я могу назвать вам десятки более взрослых, чем я, людей, которые тогда были одержимы идеей близкого светлого будущего, рая на земле”.
«Мы наш, мы новый мир построим…»Сказанное И. Штейманом дополняет Михаил Афремович, в 1940 г. - секретарь Даугавпилсской городской комсомольской организации:
“Мы агитировали за советскую власть, были ее адвокатами. Нашей верой и нашей целью было построение счастливого общества. Мы стали рабами высоких идей ради идеи, а не ради собственной выгоды или карьеры. У нас были самые благие намерения. Мы и представить не могли, что ими вымощена дорога в ад. Многие потом осознали, что не за такое «счастье» мы жертвовали своими молодыми жизнями.
После отмены запрета деятельности КПЛ в Даугавпилсе летом 1940 года насчитывалось всего два десятка коммунистов. Но эта горстка строителей нового мира была хорошо известна в рабочей среде, им доверяли. С большим энтузиазмом взялись за дело и столь же малочисленные комсомольцы, популярнейшим лидером которых был Павел Лейбч”.
А еще в августе 1940 года по мостовым города бодро чеканили шаг красноармейцы под звуки бравой песни: Бей, винтовка, метко, ловко, Без пощады по врагу. Я тебе, моя винтовка, Острой саблей помогу. В Даугавпилс пришли неслыханные прежде песни: лирическая «Катюша», героические «Каховка», «По долинам и по взгорьям». В Дубровинке военный оркестр исполнял «Как много девушек хороших». Популярных танго двинчанина Оскара Строка советские музыканты не знали, но публики в парке все равно было предостаточно. В кинотеатрах демонстрировали «Чапаева» и другие популярные советские фильмы - и все это бесплатно.
Вскоре все подданные бывшего Латвийского государства автоматически превратились в граждан СССР, даже если не желали этого. В обращении наряду с латом появился советский рубль в соотношении 1:1 (лат полностью был выведен из обращения 25 марта 1941 г.). Военнослужащие Даугавпилсского военного гарнизона стали красноармейцами, хотя и сохранили прежнюю «буржуазную» форму.
Историки и простые обыватели до сих пор спорят - была ли это социалистическая революция, осознанный выбор народа Латвии в пользу нового государственного строя, оккупация или, того хуже - аннексия.
В качестве резюме приведем мнение все того же историка Штеймана:
“В 1940-м большинство представителей титульной нации психологически не приняли советскую власть. Латыши слишком долго ждали своего государства и слишком быстро его потеряли”.
КстатиУже мало кто помнит, что в Даугавпилсе в честь даты 5 августа была названа целая улица в центре города. Теперь эта улица носит название Виенибас (улица Единства).