«Наш город.» вспоминает историю этого градообразующего предприятия и о том, что привело к его краху.
Вместо «даугавпилсской пустыни» – «Химия»Завод по производству химического волокна своим возникновением в начале 1960-х годов положил начало новому этапу развития Даугавпилса. До завода на этом месте располагался песчаный пустырь, который более полувека назад горожане называли «даугавпилсской пустыней». Кроме заводских корпусов тут активно начали строить жилые дома для его работников. Так возникли новые улицы, закономерно получившие имена выдающихся химиков – Менделеева, Бутлерова, Зелинского.
В 1962 году здесь пролегла трамвайная трасса, побежали автобусные маршруты. Появилась средняя школа № 11, два училища, детские сады, магазины, универсам «Юбилейный». Была построена мощная электроподстанция для снабжения завода электроэнергией, а также теплостанция – для выработки пара на его технологические нужды. Все вместе это стало называться Поселком химиков или просто Химией.
Окончательный крах уникального завода, когда-то снабжавшего своей продукцией весь СССР, произошел в конце 90-х. В то время был взят кредит под фантастические проценты, который довел предприятие до банкротства. Окончательная гибель промышленного гиганта произошла, когда завод был продан за один лат сингапурцам – Tolaram Group. Весной 1999 года ЗХВ остановился, а сингапурцы исчезли в неизвестном направлении. Впрочем, в гибели одного из градообразующих предприятий, оставившей без работы 3500 даугавпилчан, работники винили не их, а Амбайниса, Видавского, тогдашних директора Государственного агентства приватизации Я. Наглиса и министра финансов Р. Зиле.
ЗХВ можно было спасти?Ситуацию для журналистов тогда прокомментировал Алексей Провиденко, в советское время возглавлявший один из крупнейших в СССР Даугавпилсский общестроительный трест, а в 2000 гг. занимавший пост исполнительного директора гордумы Даугавпилса: «Сейчас некоторые «умники» в оправдание проведенной в 90-е гг. деиндустриализации доказывают, что, дескать, доставшаяся от Советского Союза промышленность являлась «устаревшей», «неконкурентоспособной» и в любом случае была обречена на исчезновение. Это полная ерунда! Ключевую роль тут сыграли отнюдь не объективные факторы, а чисто субъективные причины. Просто слишком многие были заинтересованы, чтобы предприятия погибли.
Во-первых, то были крупные европейские державы вроде Франции и Германии, естественно, не желавшие себе конкурентов. Например, тем же французам очень не нравилось наличие в Даугавпилсе огромного Завода химического волокна.
Во-вторых, российские олигархи, в те же самые 90-е годы «пилившие» промышленность своего государства. Тогда одним из главных способов прибрать понравившееся предприятие к рукам было осознанное доведение его до банкротства с последующим выставлением на аукцион. А чтобы обанкротить тот или иной завод, нужно было разрушить длинные технологические цепочки, соединяющие его с другими предприятиями по территории всего бывшего СССР. В результате уничтожения подобных цепочек существенно пострадали и латвийские предприятия.
В-третьих, над уничтожением латвийской промышленности существенно «поработали» и наши собственные правительства тех лет. Люди, их возглавлявшие – Годманис, Биркавс, Гайлис – в плане экономического опыта были просто нулями. Проводимая ими безграмотная внутренняя и внешняя политика нанесла огромный вред латвийскому хозяйству. Кроме того, существовало мнение, что крупные предприятия не стоит спасать уже по той причине, что руководившие ими влиятельные «красные директора» считались потенциальными противниками власти. А потом выяснилось, что и немалая часть этих бывших «красных директоров» оказалась заинтересованной в грабеже своих предприятий и захвате их активов в собственные руки.
Все вместе данные факторы и предопределили столь печальный исход. Предприятия буквально растаскивали по кусочкам, забирали у них оборотные средства, обвешивали непосильными кредитами в 30, 60 и даже 120% процентов годовых! От этого выиграли банковские структуры и нарождающийся класс «новых собственников». Пострадали десятки тысяч человек, лишившихся работы и вынужденных в буквальном смысле слова бороться за свое существование…».
А. Провиденко уверен, что при желании предприятие можно было спасти, приспособив его для работы в новых условиях и переориентировав на новые рынки. Примечательный факт: когда закрылся ЗХВ, производство ценнейшего химического волокна в Европе снизилось на 20 процентов.
«А между тем, завод аналогичного профиля существовал и в белорусском Могилеве – его смогли сохранить! – заключает Провиденко. – Да что там Могилев! Вон, был у нас в Валмиере завод стекловолокна. Нашлись люди, которые решили его спасти – и спасли. Сейчас он работает вполне успешно. Жаль, очень жаль, что на многие другие наши крупные предприятия не нашлось столь же рачительных хозяев».
Свободный доступ к зданию открывает простор для экстремального отдыха городской молодежи. Два года назад были опубликованы видеокадры, как ребята рискуют своим здоровьем и при этом снимают друг друга на видео. В 2015 году были обнародованы фотографии нынешнего состояния ЗХВ – на них видно, что сейчас находится внутри помещений.