В Даугавпилсе почему-то принято считать, что инспектор по государственному языку – это зверь и изверг, своей основной целью ставящий кару и унижение. Отчего сложилось такое нелицеприятное мнение и кому это может быть выгодно, а также почему именно русские так яро не хотят заговорить на “валстс валоде”, наше издание и побеседовало с руководителем отделения контроля Центра госязыка Антоном Курситисом.
- Антон, что Вы думаете о тех стереотипах, которые сложились о вашей институции в обществе? Насколько они оправданны?
- Они совершенно неоправданны. Люди почему-то забывают о том, что мы – такая же контролирующая институция, каких в этой стране множество. Мы так же, как Служба госдоходов, как дорожная полиция, как ветеринарно-продовольственная служба, просто следим за выполнением конкретного закона. Население периодически ругает все контролирующие институции, но ведь объективно все понимают, что они нужны. Я тоже человек, и меня штрафовали за нарушение ПДД, но я все равно понимаю, что дорожная полиция нам необходима. И так же как “дорожники” не штрафуют каждую машину, мы не штрафуем каждого, кого проверяем. Более того, наша цель – не штрафовать, а констатировать недочеты и давать возможность их исправить. В нашей работе четко вырисовывается пропорция 1:6 – на один протокол о взыскании штрафа приходится шесть актов о проведенных проверках и предупреждений. Например, в Даугавпилсе на 1806 проверенных пришлось только 89 административно наказанных. Это совсем немного, учитывая, что этим последним в свое время было высказано предупреждение и дано время на устранение пробела в знаниях.
- Время-то, может быть, и дано, а вот возможность? У нас принято говорить, что нет в городе латышской среды, потому и не научимся никак…
- Хорошо. Вот вам встречный вопрос. У живущих в Даугавпилсе цыган, поляков и литовцев такая же среда, как и у местных русских. Но я не встречал еще ни одного цыгана, поляка или литовца, который не знал бы как минимум три языка: родной, латышский и русский. И вот скажите, почему, например, цыгане знают язык, а русские от него открещиваются? Среда-то и у тех, и у других одинаковая.
- Ну, цыгане вообще народ коммуникабельный, к тому же кочевой. А в Даугавпилсе почти 85 процентов населения в ежедневном общении использует русский язык. Как тут латышскому-то выучиться?
- Вот в том-то и проблема, что русский язык в Даугавпилсе язык не меньшинства, а большинства. К тому же русский язык сам по себе очень самодостаточен. Это проблема всех больших наций: американцев, немцев, русских… Они думают, что где бы они ни жили, все вокруг обязаны знать их язык. Мне запомнился один случай, когда пару лет назад я был на одном из даугавпилсских заводов. Поднялся мужчина лет 50-ти и грубо заявил: “Мы за двуязычие!”. Я ответил ему по-русски: “Я тоже за двуязычие. Какой второй язык знаете Вы?” Ответом мне была тишина.
- А Вы действительно за двуязычие?
- Конечно, и даже за многоязычие. Но я за то, чтобы главным во многоязычии был государственный язык. А остальные языки – пожалуйста, в частном секторе, где работает 70 процентов населения, сколько угодно. Закон не дискриминирует ни один язык, он разрешает все, лишь бы среди них был и латышский. Кстати, в своей работе мы защищаем не только права латышей, но и русскоговорящих жителей. Ведь мы не только проверяем знание госязыка среди работников фирм и учреждений, но и следим за тем, чтобы импортные товары, реализуемые в Латвии, были с этикеткой или инструкцией на латышском языке. А вместе с латышским, как правило, переводят и на русский, и на соседние литовский и эстонский. Кстати, именно за отсутствие перевода на импортируемых товарах полагаются самые большие штрафы, от 25 до 100 латов на первый раз. И эти штрафы обычно платят именно латыши, которые зачастую занимают руководящие посты в фирмах, занимающихся импортом. Поэтому, как ни странно, представители титульной нации в денежном исчислении страдают, возможно, даже больше от работы нашей инспекции, чем русскоязычные.
- Говоря о соседях, у них вопрос знания госязыка, кажется, не стоит так остро, как у нас.
- Конечно! Ведь в Литве русских только 8 процентов. Если бы в Латвии было 8 процентов русских, латыши бы их на руках носили! Но у нас во всех крупных городах 60 процентов русских, а то и больше – как в Даугавпилсе.
- И они постоянно “трубят” о своей дискриминации, так?
- Дискриминация – вопрос двусторонний. Я предлагаю русскоязычным читателям вашей газеты посмотреть на этот вопрос с другой стороны. Пусть в Даугавпилсе большинство русских, но ведь даже здесь есть латышские семьи, дети которых ходят в латышские школы и, поверьте, такое бывает, не знают русского. И вот эти дети приходят в магазин или в поликлинику, и там им не могут ответить на их родном языке, который в этой стране имеет статус государственного. Это не дискриминация?
- И, правда, получается, нечестно. А кого у нас чаще всего штрафуют, продавцов, наверное?
- Да, за 4 месяца этого года в Даугавпилсе было оштрафовано 15 продавцов, 7 парикмахеров, 4 пожарника, также кондукторы, работники тюрем, косметолог. Как правило, это работники сферы обслуживания. Кстати, именно из-за них всегда идет больше всего дебатов. Я считаю, что именно эти профессии должны в первую очередь значиться в списке должностей, требования по языку к которым определяет государство.
- Почему не работодатель? Ведь такая практика существовала на протяжении нескольких лет.
- Понимаете, отстаивая возможность государства определять необходимый уровень владения госязыком для представителей определенных профессий, мы фактически защищаем права этих работников. Если необходимую категорию латышского определяет работодатель, то в любой момент он может законно избавиться от неугодного ему сотрудника, подписав распоряжение о том, что, например, парикмахер в его салоне, должен иметь 3А категорию, заведомо зная, что у данного человека ее нет. Если же по всей стране парикмахеры должны будут иметь единую категорию, то это и нам работу облегчит, и люди будут увереннее себя чувствовать, зная, что где бы они ни работали по своей профессии, требования к ним будут одинаковые.
- Очень часто поднимается вопрос с пожарными. В этой области и так наблюдается дефицит кадров, а требования по латышскому еще больше усугубляют эту ситуацию. Справедливо ли это? Разве от знания или незнания госязыка они будут лучше или хуже тушить?
- У меня опять встречный вопрос: почему те политические силы, которые борются за снижение требований по владению латышским для пожарных, не борются так же за снижение к ним требований по образованию? Разве от того, есть у пожарного среднее образование или нет, он будет лучше или хуже тушить? Я допускаю некоторое снижение требований для представителей этой профессии, но они должны быть комплексными. Не надо зацикливаться на языке.
- В Даугавпилсе недавно начала работу новый инспектор по языку. Теперь их три. Планируется ли еще увеличение штата и необходимо ли оно?
- Думаю, необходимо. Другой вопрос в том, найдутся ли на это средства в бюджете. Наша служба на самом деле не такая большая, как многие думают. Еще полтора года назад во всей Латвии было 11 инспекторов. Я тоже раньше работал инспектором и обслуживал одновременно шесть (!) районов. И это при том, что мы, наверное, единственная контролирующая институция в стране, у которой нет своего транспорта. Так что нагрузка у наших сотрудников очень большая, поверьте. Сейчас инспекторов 16, плюс один главный, но работы у них все равно более чем достаточно, а тем более в Даугавпилсе.
- Повлияет ли увеличение числа инспекторов на улучшение знания латышского?
- Нет, потому что инспектор не в силах заставить выучить язык. Но это обязательно рано или поздно заставит сделать жизнь. Особенно это касается молодежи, ведь не все из них останутся жить в этом городе. Кто-то поедет в Ригу, кто-то – за границу. А в Риге уже сейчас очень много людей, которые не понимают по-русски. К слову, иностранцы, приезжающие в Латвию на постоянное место жительства, латышский учат за полгода-год. А русские почему-то за десятки лет не могут этого сделать.
- Не хотят?
- Помимо того, что не хотят, есть еще несколько важных моментов. Во-первых, национальный вопрос часто акцентируют разные политические силы, настраивая общество на ту или иную волну. Кстати, те, кто борется за присвоение русскому статуса второго государственного и всячески критикует институции вроде нашей, сами нанимают для своих детей лучших учителей латышского. В Даугавпилсе, кстати, тоже есть такие примеры. А простые обыватели, наслушавшись популистских лозунгов, становятся ярыми ненавистниками всего латышского и встречают наших сотрудников чуть ли не с кулаками. Нельзя быть пешкой в чьей-то игре. Надо самому разобраться в происходящем и сделать свои, независимые ни от чьей политической программы выводы. Во-вторых, русские сами по себе сильная нация и они уважают только тех, кто сам себя уважает. Здесь, признаю, у латышей есть несколько упущений, раз мы до сих пор не вызвали должного уважения у части русскоязычного населения. Русские, живущие в Германии, почему-то безоговорочно осваивают немецкий язык. А в Латвии они настырно не хотят учить латышский. Но насчет работников своей институции скажу совершенно точно: мы не настолько сильны, чтобы заниматься только профилактической деятельностью, но и не настолько слабы, чтобы не наказывать за повторные нарушения закона о госязыке.
Ольга ПЕТКЕВИЧ