Хвалить ПЖКХ: по меньшей мере — нарушать правила хорошего тона, одним словом, невежливо. Неправильно, что ли. Как-то выбивает из привычной колеи. Проверка, однако, подтвердила “грехопадение” директора, благодарственное письмо было напечатано. На днях новая информация: директор ПЖКХ собирается принимать граждан в первом домоуправлении. Опять же “щекотливая ситуация”: почему не у себя в кабинете, почему после работы? Директор всегда занят, судя по письмам в адрес вице-мэра Толмачева, курирующего ПЖКХ, прием имеет место быть только по предварительной записи, столько–то человек, а тут: “Приходите, — говорят, — директор примет всех!” Немыслимо: чиновнику, по штату, так даже мыслить грех!
Главное — внезапность! За полчаса до приема беспокою директора ПЖКХ, интересуюсь можно ли “засвидетельствовать присутствие”. Возражений нет. Вопрос второй: как насчет фото? Если с разрешения посетителя — возражений нет. Чудненько.
До приема пять минут. В кабинете мастера директора ждут двое. Один — молодой человек — чувствуется, явно подшофе. Перевернув стул, используя спинку для равновесия, времени не теряет — от скуки пытает мастера. Увидев новую фигуру с камерой, встречает журналиста, как родственника, и сходу вступает в перепалку. Старший мастер Генриетта Козулова, будучи уже в курсе моего прихода, улыбается и разводит руками: мол, работа такая, а “клиент” еще в кондиции.
Клиент, с третьей попытки развернув стул, тем временем устраивает допрос прессе. Реплика журналиста, который не нуждается в рукопожатии, вызывает неподдельное изумление посетителя. Затем маневр, и новые попытки завязать разговор. Человеку требуется излить душу. В конце концов, что-то себе покумекав, посетитель дает добро на присутствие прессы, выяснив таки, в какой газете работает “довольно наглый тип”.
“Тип” молчит уже десять минут. Пытка продолжается, посетитель мучает уже г-на Ширякова. Все попытки директора держать беседу в рамках вопроса по которому, собственно, посетитель и явился на прием, разбиваются вдребезги. Разговаривать только о теплоузле — скучно, следуют выяснения: сколько директору ПЖКХ лет, почему так молод, переход на “ты”, крепкое рукопожатие, заверение, что молодость пройдет — и без перехода — очередное требование дать полный расклад об установленном по улице Саулес, 12 новом теплоузле. Расклад получен, схемы вторично нарисованы, какие-то “диаметры шайбы” оговорены, доказано, что в “элеваторном теплоузле” меняется не температура, а объем подаваемой воды. Посетитель получает больше: добро на перерасчет (на весьма кругленькую сумму) — после проведенного расследования вина подрядчика подтверждена, ПЖКХ берет расходы на себя! Опять не так! Слишком просто и быстро.
— Это вы специально для прессы!.. Знаю я вас… — Хитро подмигивает поочередно мастеру и журналисту посетитель, после получаса пыток, не думая покидать кабинет. Никогда не питал к чиновникам большой симпатии, ловлю себя на мысли: этого директора мне, “типу” из прессы, искренне жаль.
В дверь дважды заглядывали, трижды стучали. В голосе директора, наконец, появляются металлические нотки, честно сказать, — я бы давно “убил”!
Директор ПЖКХ Ширяков по мобильному созванивается с директором “Теплосетей” г-ном Даугелисом. Кажется, вопрос исчерпан: получено документальное подтверждение о перерасчете, но следует: “Даугелис?.. Это который совсем молодой! Как ты?!..”
Положение спасает очаровательная посетительница. Она уже пыталась войти. Тоном, не терпящим возражений, наводит порядок: морщит носик, открывает настежь дверь, грозит засидевшемуся посетителю вытрезвителем. В глазах — огонь, истинно: таким сдаются без боя!
Через мгновение сумочка на месте предшественника, сама — на стульчике рядом. Дверь закрыта. Восхитительная, милая, игриво виноватая улыбка предшествует началу разговора. Как такой можно отказать, есть ли на свете такие жилищно-коммунальные замки, которые бы ни открыла женственность и безупречная, непогрешимая деловитость в одной фигуре? В смысле, в одном лице.
— Я уже была в вашей организации, — без лишних вступлений начинает посетительница. — Но удовлетворяющего меня ответа не нашла. Я не прошу поблажек, я хочу платить, но платить согласно проекту, за который, кстати, я тоже платила деньги. Как руководитель организации дайте, пожалуйста, мне четкий и вразумительный ответ: каким образом могло случиться так, что при уменьшении количества отопительных приборов (батарей) при том же потреблении количества тепла, мне вдруг стали приходить счета в двукратном размере?
Разговор переходит в чисто техническую плоскость. Обе стороны подкованы. На вопрос возможного потребления большего количества тепла, следует ответ о прямой связи “съеденных” мегаватт с температурой наружного воздуха. К пояснению прилагается факт: сегодня все платят согласно занимаемой площади по квадратным метрам. В том числе и фирмы! Посетительница не сдается, парируя цитатами гражданского то ли закона, то ли кодекса. Шесть лет назад, уверяет посетительница, она могла перейти на собственное газовое отопление (в подъезде всего две квартиры) не нарушая интересов других собственников. В “Теплосетях” тогда ее уверили, что это сложно и посоветовали, экономии ради, уменьшить количество отопительных приборов. Теперь договор с “Теплосетями” канул в Лету, в ПЖКХ отвечают: “Ничего не знаем!” Посетительница готова поставить отдельный счетчик, готова выслушать любые предложения, но предупреждает, что не собирается платить больше соседей, имея меньшую площадь, лишь на том основании, что это не квартира и вообще “будет до последнего отстаивать свои права”!..
На следующий день, при встрече, директор ПЖКХ поведал, что данный случай из разряда неординарных. По-человечески подходя, понятно, что проект не может иметь срока давности, и претензии посетительницы понятны и объяснимы. Но есть буква закона, меняется методика расчетов, в общем: хочешь, не хочешь — приходится выкручиваться, а это дополнительные расходы. “На днях подъедем со специалистами, подумаем, как вариант, об отдельном контуре и дополнительном теплосчетчике, при нахождении помещения в общей сети — вариантов, к сожалению, нет”.
… Стороны договариваются. Одна из сторон будет ждать ответа, вторая кивает: “Ответим, как того требует закон”, последнее слово за дамой, уже в коридоре слышится: “Надеюсь на положительное решение…” Пока директор провожает посетительницу, замечаю старшему мастеру о том, какой г-н Ширяков — терпеливый и тактичный директор. “В общем — да… — улыбается мастер. — Но под горячую руку лучше тоже не попадать…”
Следующая посетительница, гражданка, проживающая по улице Авеню 23-39… сложно поверить — благодарит директора! И это сделано, и то, насос поменян, дикий шум в квартире устранен. На философское заключение директора: “Это хорошо, когда все хорошо”, но явно почувствовавшего, что просто так в очереди человек стоять не будет, на вопрос точно ли все нормально, следует пауза и пулеметная речь о невежественном, грубом сантехнике, который буквально подтачивает светлый имидж ПЖКХ! Человек с разводным ключом, по словам гражданки, натуральный враг народа, хам, которых не видел свет! Совет. Если этого сантехника примерно наказать, или, что лучше, снять с работы, стереть позорное пятно с чистой робы сантехников всей земли — тогда гражданке и всему обществу дышать станет намного легче. И тогда точно все будет хорошо!
Пока директор общается с гражданкой, через окно замечаю возвращение нетрезвого посетителя. Чувствуется, человек не договорил, видно, обиделся. Г-н Ширяков сидит к окну спиной, остается только посочувствовать.
Грозу сантехников сменяет старший дома по Виенибас, 8. Молодой человек. Разговор конструктивный. Товарищ перечисляет, что уже сделано, что еще необходимо, какая для этого нужна помощь. Теплоузел готов, пришла пора взяться за водосточные желоба и стояки по всему фасаду. Разговор о накопительном фонде, товарищ довольный уходит.
За дверью ругань, поминают вице-мэра Толмачева, к которому “достало уже ходить”. За окном темнеет. Слушать о Толмачеве на голодный желудок выше моих сил, его образ мне известен лучше, чем кому-нибудь другому. Как он принимает в своем кабинете пенсионеров, знает уже вся страна! Признаемся, редакция перестала обращать внимание, печатать жалобы горожан, только начни — тут же, из небытия, возникнет какой-нибудь светлый образ, например, г-на Митрофанова: подстава, выборы, заказ. Лень отвечать…
— Так что там будет с вульгарным сантехником? — продолжаем с директором разговор на следующий день.
— Мне важно, какой он специалист. Хотя за грубость у нас можно запросто вылететь с работы.
— Есть факты?
— При мне введена практика: все наши сантехники разбиты на пары, которые обслуживают определенное количество домов. Два раза в месяц они обязательно обходят свой участок: проверяют чердаки, коридоры (часть работы по “неучтенке”), снимают параметры на теплоузлах — все их “похождения” заносятся в журнал!
— Извините, перебью: сколько всего в ведении ПЖКХ домов с центральным отоплением?
— Семьсот! Так вот. Есть у нас инженер контроля качества. Заявляю официально, что сначала года за халтуру в рабочее время и по жалобам жильцов уволены три человека! На очереди четвертый. Как ни цинично звучит, но спасибо кризису: на их место всегда найдутся грамотные специалисты, которые будут дорожить своей работой.
— Положа руку на сердце: неблагодарная у вас работа?
— Работа есть работа…
— Теперь точно последний вопрос. Звонили жители по улице Аллеяс, 11…
— Я в курсе дела. Старший дома принес заявление с подписями, люди желают распределять “неучтенку” поровну. Их желание следует облечь в юридическую форму, для этого нужно не заявление, а протокол общего собрания дома. Домоуправление может подготовить им протокол.
От редакции. Когда номер был готов к печати, в газету позвонили возмущенные работники ПЖКХ. Суть претензии: несправедливые упреки экс-мэра Рихарда Эйгима на радио в адрес родного предприятия. Пожелание: просьба высказаться на страницах “Динабурга”. Редакция обещает, буквально вечером, внимательно прослушать выступление г-на Эйгима и обязательно даст по этому поводу ответ.
Роман САМАРИН