О чем молчал Лавент? 1

Хмурым ноябрьским утром 1987 года 28-летний Александр Лавент сидел в тесном юрмальском гараже, приспособленном под мастерскую, и пытался настроить намоточную машину. Повернуться в маленьком помещении было негде, он то и дело натыкался на разложенные повсюду бобины с нитками. Гараж стоял в тихом меллужском переулке, где в это время года никто не жил. Лишь редкий лай собак да шум сосен нарушали заповедную тишину вымершего дачного поселка. Никому было невдомек, что происходит в неказистой постройке, где почти круглые сутки горел свет. А там кипела работа...

На самодельных станках, созданных инженерной мыслью Владимира Лескова, плели извилистую нить своей судьбы семья Лавентов — мать, отец, Александр и его сестра; и семья Лесковых — Владимир, его мать, отчим и сестра. Несколько месяцев спустя модная металлизированная нитка “люрекс”, пользующаяся тогда бешеным успехом в Советском Союзе, принесет им миллионы. В тот же день 26-летний выпускник физмата Латвийского университета Эйнар Репше аккуратно раскладывал по папкам рабочие бумаги в небольшом конструкторском бюро научного аппаратостроения Академии наук Латвии и с волнением ожидал конца рабочего дня. В этот вечер у него было назначено свидание с Дианой, дочерью известного латышского диссидента Гунара Астры. Того самого, который 30-летним рабочим ВЭФа угодил на 15 лет в лагеря по обвинению в шпионаже в пользу США, а потом, в 1983-м, снова попал за решетку — за хранение книг латышских эмигрантов, Оруэлла и Солженицына — и умер после операции на сердце в 1988-м, только-только выйдя на свободу. Над Латвией всходила заря Атмоды. Империя под названием СССР давала первые трещины. Уже пылал Карабах, волновалась Грузия, а в Риге члены Хельсинкской группы впервые вышли на улицу под красно-бело-красными флагами. Но президент Советского Союза Михаил Горбачев еще уговаривал Запад и свою собственную страну, что он построит “социализм с человеческим лицом”. 18 ноября 1987 года в Риге шел дождь. В ожидании беспорядков подручные первого секретаря ЦК Компартии Латвии Бориса Пуго выставили вокруг памятника Свободы несколько заграждений милиции. Промокшие милиционеры стояли цепями, и в радиусе 50 метров кроме них прохаживались только вороны. Со второго этажа дома на углу улицы Ленина (ныне — Бривибас) и бульвара Райниса, где в то время располагались кассы Аэрофлота, ситуацию лично контролировал главный идеолог ЦК КПЛ Анатолий Горбунов. Ждали демонстраций от местных радикалов. Но их не было. Вечером в Москву ушла депеша о том, что беспорядки удалось предотвратить. Но уже наступала новая эра. С легкой руки мэра Риги Алфреда Рубикса в Латвии зарождались первые в СССР кооперативы. Для предприимчивого Александра Лавента открывались фантастические бизнес-горизонты…