Как ни крутись, доказано веками: Кто верит, кто не верит, - жизнь одна. Пускай их Бога нет. Зато есть Сатана. И этот Сатана - они же сами. Да, есть на свете много негодяев, Кровавых иродов, тихушников-скотов. Но всех страшней и всех опасней - Сталин. Он инфернален - от усов до сапогов! Он то любил, что все мы ненавидим. Он ненавидел то, что любим мы. Он лох, говно, бездарнейший правитель, Тиран и деспот проклятой страны. Но месть близка. Расправа будет быстрой! Возьмём же в руки кисти и кайло! Забьём, задушим гидру сталинизма, Замажем богомерзкое хуйло! Мы не боимся, мы ни чуть не шутим, Завидев хоть один его портрет, Мы яростно залаем, кукиш скрутим. Порвём и унесём к себе в клозет! Нет коммунистам права на свободу! Нет ветеранам права на ответ! И разум быдловатому народу Не нужен, что вы! Нет и нет, и нет! Хотя порою нам немного странно - Когда с войны вернётся наша рать, Когда добьём картонного тирана, То с кем тогда мы будем воевать? Мораль: Ну, вам смешно? А мне, признаться, грустно, Что наш большой советский общий дом Сменяли на заморскую капусту, А скоро окончательно просрём.
Как ни крутись, доказано веками:
Кто верит, кто не верит, - жизнь одна.
Пускай их Бога нет. Зато есть Сатана.
И этот Сатана - они же сами.
Да, есть на свете много негодяев,
Кровавых иродов, тихушников-скотов.
Но всех страшней и всех опасней - Сталин.
Он инфернален - от усов до сапогов!
Он то любил, что все мы ненавидим.
Он ненавидел то, что любим мы.
Он лох, говно, бездарнейший правитель,
Тиран и деспот проклятой страны.
Но месть близка. Расправа будет быстрой!
Возьмём же в руки кисти и кайло!
Забьём, задушим гидру сталинизма,
Замажем богомерзкое хуйло!
Мы не боимся, мы ни чуть не шутим,
Завидев хоть один его портрет,
Мы яростно залаем, кукиш скрутим.
Порвём и унесём к себе в клозет!
Нет коммунистам права на свободу!
Нет ветеранам права на ответ!
И разум быдловатому народу
Не нужен, что вы! Нет и нет, и нет!
Хотя порою нам немного странно -
Когда с войны вернётся наша рать,
Когда добьём картонного тирана,
То с кем тогда мы будем воевать?
Мораль:
Ну, вам смешно? А мне, признаться, грустно,
Что наш большой советский общий дом
Сменяли на заморскую капусту,
А скоро окончательно просрём.