В этом году в латвийские школы (дневные, заочные, вечерние) пошли учиться 218 530 учеников, к 2017 году их число, по самым оптимистичным расчетам, уменьшится до 205 тысяч. Мало того, что дети не особенно хотят рождаться в Латвии, так и родившиеся надолго не задерживаются. Успевает ли реагировать на ситуацию Министерство науки и образования и как оно это делает?
— Количество учеников — это самая главная информация, на которую полагается и министерство при планировании образовательной системы, — рассказывает замдиректора департамента профессионального и всеобщего образования МОН Инита Юхневича. — Эту цифру учитывают и самоуправления, принимая решения о реорганизации или закрытии школ, в которых учеников слишком мало.
Так, за последние 3 года число школ в Латвии уменьшилось на 15% — это 116 школ. Но продолжают работать школы, в которых меньше 100 учеников, — таких остается 291. Обходятся они самоуправлениям дорого, но их все же продолжают содержать. Число учительских ставок сократилось с 38 тысяч в 2008 году до 28 тысяч в 2009–м. Сокращения коснулись как школ нацменьшинств, так и латышских. Последние сократили вдвое больше, но если смотреть пропорционально общему числу, то их остается на 3,2% больше, чем школ нацменьшинств.
Число учеников мы отслеживаем ежегодно и с учетом этого планируем развитие образовательной системы. Но оно сокращается намного быстрее, чем мы прогнозируем. В этом году детей в школы пошло на 3,5% меньше, чем в предыдущем. Но, похоже, в следующие 5 лет сокращение будет самым большим в нашей истории. Низшей отметки оно достигнет к 2017 году, когда в школу пойдут дети, родившиеся в 2010 году, — их тогда родилось очень–очень мало.
— Вы сказали, что ожидали детей в школах больше. Раз они родились, но в латвийские школы не пришли, значит, они пошли в какие–то другие школы?
— Именно так мы и думаем. Прогноз строится исходя из числа родившихся детей в конкретном году. И если мы видим, что не все эти дети посещают школы, то, очевидно, что они вместе с родителями уехали из Латвии. А это процесс непредсказуемый, поэтому наши прогнозы не оправдываются.
— То есть масштабное закрытие школ 2009–го может вскоре повториться?
— Тогда резко снизилось финансирование образования и была введена новая финансовая модель "деньги следуют за учеником". В ближайшие 5 лет столь резких действий по закрытию школ мы не ожидаем. Например, в 2010 году самоуправления закрыли по Латвии всего 10 школ, в 2011–м — 12. Поэтому не надо думать, что те маленькие школы, которые я упоминала, обязательно будут закрыты. Если местные власти до сих пор находили финансы для их поддержания, скорее всего, они и дальше будут работать.
— В каких регионах страны сегодня меньше всего учеников?
— В Латгалии и учеников меньше всего, и школы самые маленькие. Кстати, в последние годы сократились не только маленькие школы, но и средние, и большие. Самоуправления стараются не просто закрывать школы, но реорганизовывать их. Например, на месте средней школы остается основная, на месте основной — начальная. Так же популярно селить одну школу в два–три здания или объединять небольшие школы — идет экономия за счет сокращения администрации.
Кстати, когда самоуправления согласовывают с нами решения о закрытии или объединении школ, мы обязательно учитываем качество образования в них. Политика министерства в отношении маленьких школ однозначна: они должны быть, потому что образование должно быть доступно каждому ребенку. Но образование это должно быть качественным, а ситуации бывают, например, такие: в школе всего 50 учеников, половина из которых неуспевающие. Тогда ее правильнее закрыть, а детей возить в другие школы.
— А менять педагогов не пробовали?
— Это не наша компетенция, директоров на работу принимают самоуправления. Кстати, хотя в 2009 году на пенсию ушло около двух тысяч учителей, все равно сейчас в некоторых районах есть даже конкурсы на места учителей. И это очень позитивный признак, ведь директора могут выбирать наиболее профессиональных специалистов. И тогда родители будут выбирать наилучшие школы, а поскольку деньги теперь следуют за учеником, школам есть смысл стараться.
— Детей у нас все меньше, значит, и учителей готовить много не нужно — вузы учитывают это?
— Из всех выпускников педагогических программ реально работать в школы идут всего 10%. С учетом этого мы и готовим свои запросы на определенное число бюджетных мест. Прогнозировать сокращение штата педагогов невозможно, потому что не министерство определяет, сколько учеников должно быть в классе, а самоуправление вместе со школой. В зависимости от количества имеющихся средств они могут комплектовать классы и по 5 человек, и по 25, и количество учителей в обоих случаях будет, конечно, разным.
— Почему не обязать выпускников–бюджетников отрабатывать 2–3 года? Получается, они выучились на деньги налогоплательщиков и ничего им за это не должны?
— Система отработки действовала в советское время, но теперь каждый человек после окончания учебы волен сам выбирать себе место работы. Мы много обсуждали этот вопрос, и в итоге победило мнение, что обязательная отработка ограничит права человека. Потому другого решения по этому вопросу не принимаем.
— Среднее образование теперь доступно далеко не всем, поэтому многие вынуждены уходить после 9–го класса работать, а потом наверняка захотят продолжить учебу — есть смысл развивать вечерние и заочные школы?
— Конечно. Вечерние школы становятся все популярнее в том числе и за счет взрослых людей, которые когда–то недоучились. Также набирает силу заочное обучение, когда человек, например, из–за границы по Интернету получает задания, выполняет их, а в школу приезжает два раза в год сдавать экзамены. В Риге уже есть даже одна частная заочная школа, и число учеников там постоянно растет. Еще в последнее время ученики часто идут после основной школы в профессиональные, поэтому мы провели их реорганизацию и оставили 39, в ближайшие годы этого будет достаточно.
— А что насчет "экономии" 12–го класса?
— О том, чтобы сократить среднюю школу на год, не может быть и речи. По европейским стандартам основная школа занимает 9 лет, средняя — 3 года. Говорить можно о том, например, чтобы дети начинали раньше учиться. В большинстве европейских стран в первый класс идут в 6 лет, в Англии — с 3. Сейчас обсуждаются разные варианты — можно, например, второй год подготовки шестилеток приравнять к 1–му классу…
— А если интенсифицировать учебный процесс? Раньше учились всего 10 лет, и все успевали.
— Но раньше учились по субботам. Вряд ли этот вариант многим понравится. Целый год длилась дискуссия в Интернете о том, чтобы сделать длиннее учебный год. И родители, и ученики высказались однозначно против. Хотя то, что наши ученики оканчивают школу в 18, 19 и даже 20 лет, не особенно соответствует европейским стандартам, и систему нужно менять, но так, чтобы не пострадал образовательный процесс.
Свежий взгляд
По наблюдениям сексопатолога Льва Бахиры, молодые семьи увозят с собой из Латвии и неродившихся детей. В том смысле, что в благополучные времена пациенты–мужчины довольно активно шли лечиться от бесплодия. Дело это долгое и недешевое, его нынешние потенциальные отцы оставляют на потом, а пока массово уезжают за границу. Кто знает, вернутся ли они к "детской" теме и в какой стране?
Также, по мнению специалиста, влияет на нашу рождаемость (негативно) и низкий уровень сексуальной культуры. Материальные проблемы подавляют людей, люди вымещают свои обиды на супругах, в семьях бушуют скандалы, ссоры, пропадают потенция и желание, становится совсем не до секса. И это вместо того, чтоб, наоборот, использовать секс как оздоровительную процедуру, как фактор, цементирующий семью. В конце концов, забыться в сексе, в детях гораздо приятнее, чем в алкоголе или отчаянии.
Слово директора
Как рассказал многолетний директор 46–й рижской школы, что в Вецмилгрависе, Борис Алексеевич Антонов, лет 12 назад у них было около тысячи учеников, в нынешнем году осталось всего 540.
— Количество учеников резко уменьшилось — эта проблема коснулась всех наших трех школ района — две русские и одну латышскую. Мы ж не центровые, учим только тех детей, которые живут в нашем районе и поблизости. В нашу школу в этом году пришло на 23 ученика меньше, чем в прошлом, и мы сразу это довольно остро ощутили: это 50 учительских часов — больше 2 ставок, бюджет школьный уменьшился примерно на 700 латов. Теперь ведь уезжают целыми семьями — только в этом году выехали 3 семьи наших учеников, а всего за последние годы 10 семей.
Дети тоже после окончания учебы нацелены сразу ехать учиться за границу. Если здесь нет возможности попасть в вуз на бюджет, то в той же Германии, говорят, за деньги учиться гораздо дешевле. Впервые за 10 лет в этом году в нашу школу пришел молодой специалист, и то потому, что это наша ученица — преподает теперь английский и французский. В среде молодежи профессия учителя непрестижна, и платят за нее мало.
Нас уже предупредили, что в течение последующих 2–3 лет количество старшеклассников упадет на 25 процентов — подойдут годы, когда низкая рождаемость отразится на средней школе. К тому же далеко не все ученики теперь идут в среднюю школу, и, по прогнозам, в скором времени примерно 25 школ могут лишиться статуса средних. Некоторые уже сегодня с трудом набирают 10–й класс, а к городам республиканского подчинения такие требования: в основной школе в классе должно быть не меньше 22 учеников, в средней — 25 учеников. По нынешним временам требование завышенное, детей–то брать негде.