Михаил Губин: Ригас Балсс 3

Потому что радио - это все-таки великая сила! Вот представьте, живут себе где-то на восточной окраине нашей страны бедные люди. На пособии сидят, контрабандой помаленьку занимаются. А почему они такие? Потому что не находятся в латвийском информационном пространстве. Радио из Риги до них не доходит. Поэтому вынуждены слушать речи Путина или Лукашенко. А как только до них долетит голос нашего славного Сейма, так сразу у них в жизни всё изменится к лучшему!

Хорошо, что в правительстве и парламенте это понимают. Но так было не всегда.

Ведь радио в Латвийской Республике появилось позже, чем в соседних странах. Страшно подумать, но было время, когда никакого латвийского радио вообще не было! Самое интересное, что в Риге были папиросы «Радио», кафе «Радио» и даже одноименный кинотеатр. А радио было только заграничным.

Реклама папирос "Радио" фабрики Майкапара, 1925 г.

Правда, 15 февраля 1924 года открыли радиостанцию в Лиепае, в военном порту. Но там не пели, не говорили. А передавали телеграммы азбукой Морзе. Но зато могли послать до Мадрида, 3 тысячи слов ежедневно.

В июне 1923-го стало известно, что радиостанцию собираются строить в Риге. Потому что латвийцы музыку-то по радио все равно слушали. Например, кинотеатрах, в кафе. Но сплошь заграничную — из Парижа, Берлина и т.д. А местной не было.

Газеты рассказывали, как хорошо обстоят дела с радио в Америке, Франции, Швеции и особенно в Германии, и вздыхали — когда же это будет в Риге?

Однако в 20-х годах прошлого века в Латвии для владельцев радиоприемников были установлены довольно суровые правила. Аппараты нельзя было ввозить. А покупать можно было только у почтово-телеграфного управления, а не в частной торговле. По предварительной заявке. И регистрировать в министерстве сообщения. Были ограничения по длине волн. Многие заявки отклонялись, а специальные агенты следили, чтобы люди не завели подпольных радиоприемников. Следить было легко.

В 1924 году был такой случай. Министр сообщения разрешил фракции социал-демократов установить радиоприемник, чтобы 21 сентября они на собрании послушали антивоенные речи Макдональда, Эррио, Вандервельде и прочих тогдашних социалистических вождей. Однако приемник оказался столь слабым, что слышно ничего не было. Пришлось ограничиться пением песен.

А в октябре того же года агенты политического отдела криминальной полиции нашли на крыше дома 37 по улице Кр. Барона провода радиоантенны. Завели было дело. Но депутат Сейма Бруно Калныньш сказал, что радиоаппарат является собственностью с-д. фракции Сейма, которая имеет соответствующее разрешение министра. Это был первый известный депутатский радиоприемник.

Бруно Калныньш дожил до новой латвийской независимости, приезжал из Стокгольма.

Аппараты, кстати, назывались радиотелефонами, потому что слушать радио можно было только с помощью наушников. Потом сократили до радиофона.

Обыкновенный аппарат в Германии стоил около 10 долларов; а усовершенствованный, чтобы концерты слушать, - примерно 45—50 долларов.

Кстати, 19 марта 1924 года в Париже впервые в программу радиотелефонного концерта были включены три композиции Алфреда Калныньша для фортепиано. Которые были исполнены пианистом Марселем Бишо.

Эдинбург - это Дзинтари

А радиостанция рижского метеорологического бюро в феврале 24-го была настолько усовершенствована, что принимала сводки погоды непосредственно из Америки. Правда, передавать не могла. Во всяком случае, об этом в прессе не сообщалось.

Но зато сообщалось, что мастерские почтово-телеграфного управления в Риге (будущий завод ВЭФ) изготовили несколько образцов радиоприемников, стоимостью приблизительно в 2 000 тогдашних латвийских рублей.

Осенью 1924 года постройку радиотелефонной станции в Риге решили поручить французской фирме «Сосьете Франсез радиоэлектрик». Выделили на это 6 миллионов латвийских рублей.

А в марте 1925 года Бюджетная комиссия Сейма ассигновала на это 300 тысяч уже латов.

В начале мая 25-го произошло историческое событие ― радиоприемник был установлен в Сейме, в помещениях межфракционного бюро. Чтобы депутаты имели возможность слушать сообщения из-за границы. Интересно, что газеты сообщили об этом 7-го мая.

Кстати, газеты каждую неделю информировали, как продвигается строительство радиовышек и оборудование первой рижской радиостанции. На нынешней улице Радио.

Только 29 мая 1925 года Сейм поручил правительству дополнить и изменить правила пользования радиофоном. В сторону их смягчения.

12 августа 1925 года утром был отмечен первый в истории Латвии удар молнии в радиоантенну ― рижского метеорологического бюро. Несмотря на заземление, удар был настолько сильным, что разбил вдребезги фарфоровые изоляторы.

К 19 августа постройка радиомачт была закончена, а сентябре начались пробные передачи рижского радио. Тогда же впервые в Латвии был использован микрофон, соединённый с громкоговорителями. Увы, повод был печальным ― в микрофон говорили речи на похоронах министра иностранных дел Мейеровица.

В октябре число абонентов рижской радиостанции достигло 300 человек. Было решено, что, кроме концертов, радиостанция будет передавать также научные лекции. На приобретение концертного рояля для радиостанции Кабинет министров ассигновал почтово-телеграфному управлению 5000 латов.

И вот 1 ноября 1925 года состоялась первая официальная передача латвийского радио, на волне 475 метров. Это была прямая трансляция из Национальной оперы оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй». Передачу слушал 331 абонент. Радио вещало 2 часа в день.

Проблему репертуара решали легко. Согласно распоряжению министерства образования, прибывающие в Латвию иностранные артисты, которые не выступали ни в Национальной опере, ни в Национальном театре, обязаны были выступить с двумя номерами в концерте государственного радио. Бесплатно.

А с 6 ноября 1925 года в газетах начала печататься программа передач.

И только после этого Кабинет министров принял «Правила об общем пользовании радиофоном»:

«Разрешение на пользование радиофоном выдается почтово- телеграфным управлением.

Передача радиофона другому лицу может состояться лишь с разрешения почтово-телеграфного управления.

Без предварительного разрешения почтово-телеграфного управления никто не вправе приобретать, хранить и пускать в ход отдельные радиоаппараты...»

Ну и так далее.. Газеты сообщали, что даже в Китае правила были куда мягче. Не говоря уже о европейских странах.

И вот мы подходим к самому главному. 11 декабря 1925 года в Сейме был поднят вопрос об установке на пленарных заседаниях Сейма радиотелефонного микрофона, чтобы радиоабоненты могли слушать речи ораторов.

И наконец, 15 декабря 1925 года состоялась первая радиопередача из Сейма! А первой речью, переданной по радио, было выступление депутата Юлийса Волдемарса Эрглиса из Крестьянского союза. Между прочим, полковника-лейтенанта и кавалера ордена Лачплесиса. Он требовал исключить из бюджета будущего года 3 миллиона латов дохода с льняной монополии.

Однако, слов было не разобрать. Аппарат передавал лишь сильный шум и гул. Радиомеханик, как его называли, объяснял многочисленным журналистам, что, дескать, установлен «эрзац-микрофон». Потому что настоящий, большой, было трудно поставить на трибуну.

Сейчас, конечно, совсем не то. Из Сейма слышно хорошо. А будет еще лучше. Но и такого ажиотажа не наблюдается.

Многие из вышеперечисленных дат подходят, чтобы отмечать наш местный День радио.

Но в память об историческом событии предлагаю уже в этом году латвийский День радио праздновать именно 15 декабря. С торжественным заседанием Сейма. И, само собой, транслировать по радио. А будет слышно или нет ― это уже не так важно.

До встречи в эфире!