Зрители-смельчаки
Камерный зал разместился именно в транспортном средстве на 45 мест. Все зрители ждали его с нетерпением, потихоньку собираясь у памятника Латышским стрелкам, символично, что у Музея оккупации. Затронутая в спектакле тема истории Риги во время Второй мировой войны очень спорная, часто по-разному трактуемая и всегда привлекающая интерес. Пришедшие люди разного возраста, которых принимали за группу туристов, скромно, пытаясь быть незамеченными, рассматривали остальных пассажиров — кто еще решился пойти, вернее, поехать на такое.
Смелость для просмотра данного представления обязательна. Чтобы услышать трагические факты, чтобы довериться организаторам и отправиться по маршруту: площадь Узварас — Торнякалнс — Шкиротава — Московский форштадт — Бикерниеки — ул. Бривибас — ул. Кр.Валдемара. Хотя никто не знает наверняка, будет ли водитель его придерживаться или повезет совсем не туда…
Вспомнить все
И вот автобус с надписью Runā Rīga пришел. Все расселись, задумчиво улыбаясь, видимо, вспоминая давние школьные экскурсии. Задумали эту необычную экскурсию Арнита Яунсубрене и Андрей Яровой. Андрей, ставящий спектакли в самом продвинутом Новом Рижском театре, здесь тоже стал постановщиком.
А гидом стала актриса Илзе Пукинска. Она раздала каждому информационный материал о городе и начала рассказывать, указывая в какую сторону лучше глядеть, чтобы рассмотреть “достопримечательности”. Среди них были дома репрессированных, железнодорожная станция “Торнякалнс”, откуда их в эшелонах отправляли в ссылку, бывшая текстильная фабрика “Лента”, где еврейские заключенные шили униформу для офицеров СС высокого ранга, рижское гетто и многое другое. Повествование сопровождалось унылой живой музыкой скрипки, старыми военными и народными песнями на разных языках, сообщениями Советского информбюро и свидетельствами очевидцев. Как призрак прошлого неожиданно появлялся в проходе актер Айгар Апинис, озвучивал воспоминания живших в то время, примеряя на себе роль то сотрудника немецкой полиции порядка, то маленького еврейского мальчика. Мальчик рассказывал:
“Нам нельзя было появляться на улице без звезды Давида и сопровождения арийца. У меня был друг, внешне совсем как представитель избранного народа. Я попросил его сопровождать меня к врачу. Он шел по тротуару, а я, как и следовало, по дороге. Для пущей естественности он кричал мне: “Эй, жид, поторопись!”, другие же прохожие не высказывались, но пожирали меня взглядом.
Однажды я решил пронести продукты в гетто. Нас в выборочном порядке останавливали на проверку, и тут попросили именно меня пройтись в дом, где располагалась специальная служба для этих целей. Я шагал и понимал: все, последние минуты жизни… Но я зашел в коридор, с замиранием сердца тихо постоял, надеясь, что дверь ни одной комнаты не распахнется, и незаметно удалился, будто проверенный. Мне хотелось оттуда бежать от радости, что мне повезло, но еле-еле удавалось идти спокойно, чтоб слиться с колонной".
Это воспоминания Александра Бергмана, председателя Латвийского общества евреев — бывших узников гетто и концлагерей. “Пока мы готовили спектакль, мы изучали закрытые документы Государственного Кинофотофоноархива, много лично общались с жертвами Холокоста. Это люди очень сильной воли, удивительно неагрессивные, не обиженные на жизнь”, — поделилась своими впечатлениями с Телеграфом Илзе Пукинска.
Александру Бергману повезло, он выжил. Кстати, уже в мирное время последнее место его работы находилось в Московском форштадте, именно там, где он прошел через все унижения в годы немецкой оккупации. А вот другой поворот судьбы: латышский ребенок после того, как в войну его родителей выслали в Сибирь, жил в детдоме, совсем рядом со своим оставленным родным семейным гнездышком на ул. Грегора в Задвинье.