Трагедия, ставшая фарсом 3

Позорище: штат дознавателей, следователей, прокуратура, суд — никто и ничто не в состоянии повлиять на процесс. Наша Фемида совершенно бессильна! Даугавпилсский суд не просто не в состоянии поставить точку в очевидном деле — даугавпилсский суд не в состоянии просто начаться! Адвокаты и подсудимые болеют буквально “по графику”. В апреле суд откладывался дважды, после того, как все “переболели”, адвокаты подсудимых составили “график занятости” “более важных” дел. Парадоксально (если не сказать большего), но в эстафете задают темп (точнее, его полное отсутствие) сами судьи: после полугодичного перерыва и назначения нового судьи в том же апреле суд был перенесен по причине занятости этого самого судьи — он пребывал на семинаре! Прежний даугавпилсский судья перед тем, как уйти на новую, более ответственную, работу, за три с половиной года успел лишь дать пострадавшему Виталию Андрееву воочию лицезреть душегубов брата. Круг замкнулся, на очередном витке снова начали болеть обвиняемые. В чем дело, почему громкое дело до сих пор не закрыто? Почему убийцы до сих пор разгуливают на свободе? Ответ прост: в убийстве Германа Андреева замешан сын скандально известной четы юристов — Олег Николаенко, молодой, оторванный, во всех смыслах, человек.

Кровавая бойня

В тот злополучный день в квартире Германа находились трое: он, сосед и знакомый Германа Алексей Соловьев, живущий в соседнем доме. Все трое — солидные, взрослые люди. Как водится, решили “сообразить”. Сосед, сославшись на занятость, ушел. Герман с Алексеем решили продолжить. Скоро к компании присоединились Евгений Копылов, Олег Николаенко и его двадцатилетняя девушка Татьяна Богданова. Известно, что Алексей Соловьев был знаком с Копыловым и Николаенко. У молодых людей была бутылка бальзама, Соловьев купил водки — мероприятие по опорожнению было решено продолжить на квартире Германа.

Когда Копылов и Соловьев с четырьмя емкостями горячительного пришли домой к Андрееву, компания уже вовсю гуляла: от бутылки бальзама остался один запах.

Гуляли, как положено — с танцами, под баян Соловьева, оставленный еще с лета в квартире Андреева.
Единственным некурящим в компании был Соловьев. Курящий люд постоянно перемещался по квартире, поэтому инцидент с пропавшей пачкой сигарет (на следующий день обнаруженной полицией) прошел для него незамеченным. Зато он стал свидетелем другого случая: Татьяна заявила, что дед (так все звали Андреева) прячет их (!) спиртное в ванной. Копылов встал со стула и прошел в прихожую. Затем послышался удар и всхлип. Соловьев, сидевший спиной, обернулся и увидел залитого кровью приятеля.

Дав нагоняй молодежи, Соловьев пошел в комнату к Андрееву и, пропесочив для острастки, затащил его в ванную, обмыл и налил старику граненый. Сильно пьяный Андреев стал выговаривать, чтобы все убирались из его квартиры.

Выпивка кончилась. У Соловьева были еще деньги. Однако найти кошелек он никак не мог. Молодежь тут же взорвалась: “Все ясно, это — дед!”.

Копылов и Николаенко отправились искать кошелек в комнату Андреева, закрыв за собой двери. Через несколько минут за стеной послышались крики. Залетев в комнату, Соловьев увидел окровавленного, с разбитыми зубами, старика.

Несколько раз Соловьев вступался за приятеля, отталкивал, однако избиения продолжались. Били ногами, не упускала случая и Татьяна.
Смотря на хрипящего, харкающего кровью старика, Соловьев взмолился и попросил налить в ванну воды — обмыть и привести человека в чувство. Вместо “обмыть” последовали реплики “утопить урода”. Тогда, взвалив старика на себя, Соловьев один затащил его в ванную. Вода немного привела Андреева в себя. Он стал снова просить всех убраться. Увидев ужасающие следы побоев, Соловьев попросил вызвать “скорую”. Предложение не прошло, Копылов с Николаенко справедливо рассудили, что за “скорой” тут же явится полиция. Соловьев забрал баян, сказал, что он думает о молодых людях — и ушел. Молодые люди остались…

Как Герман Матвеевич умирал — не узнает никто. Точно известно лишь, что сам закрывал входную дверь, сумел сам добраться до постели (диван и все пространство возле него были залиты кровью).
Наутро в пятницу объявился Соловьев. Заходил, звонил, стучал трижды. Не достучавшись, пошел к соседям. Попросил проволочку, объяснил, что вчера вечером “Германа избивали малолетки”, нужно попробовать открыть дверную цепочку.

Дверь открыли… Обомлевший от увиденного, сосед, выйдя на лестничную площадку, сообщил Соловьеву, что пошел вызывать полицию. Скоро явилась полиция. Еще через полчаса во дворе дома Соловьев сам сдался полиции.

— Почему я ушел? — переспрашивает Соловьев у журналиста. — Кто ж знал? Да в ту минуту я сам боялся этих зверей. Когда сидел в “подвале”, думал, все — крышка. Ну как же — сын Николаенко… Некоторые полицейские сами говорили: лучше у нас посиди, пока ребяток поймают, у нас тут безопаснее. А что? Остался бы — напились. Утром проснулся бы с окровавленным молотком в руке. И пошел бы сдаваться…

Кому закон писан?

Сразу после суда журналист “Динабурга Вестника” взял интервью у прокурора Елены Гуревич, поддержавшей адвоката не явившегося на суд Евгения Копылова и давшей добро на перенос суда. Разговор прокурор начала с претензии к журналисту, подвергшему в прошлом номере работу прокуратуры критике. Добрых пятнадцать минут ушло на выяснение, что имел в виду журналист, называя прокуроров “какими-то писарями”. То и имел, спокойно выдал журналист, пояснив, что удивлен, как иные юристы трактуют закон. По мнению газеты, законы нужно не трактовать, а исполнять.

Трактовать законы имеет право только Пленум Верховного Суда.

Что касается существа дела, то, с точки зрения прокурора, “рассмотрение” дела на протяжении трех с половиной лет — нормальный процесс. То есть, ситуация ненормальная, поправила себя прокурор, но что же можно поделать! На вопрос, верит ли г-жа Гуревич, что виновные будут наказаны, прокурор воодушевленно ответила, что — “да”.

— А когда? Не кажется ли вам, что потуги прокуратуры смешны, народ просто смеется?
bq. Когда подсудимый болеет, мы ничего не можем поделать, — посетовала прокурор.

— Что конкретно можно предпринять в такой ситуации?
bq. Как вариант — создать комиссию по здоровью или разъединить дела.

Все познается в сравнении. Понятно, что при такой “работе”, образно выражаясь, либо ишак сдохнет, либо эмир в мир иной отойдет. Элементарное право, записанное в Конституции, на скорый и праведный суд — в даугавпилсском суде звучит как издевка. Нужно быть совсем слепым и глупым, чтобы не видеть вмешательства человеческого фактора.

У суда достаточно рычагов влияния, высказалась в апреле по данному делу бывший министр юстиции Солвите Аболтиня. “Когда подсудимый общественно опасен и находится под стражей, кто-то, до этого препятствующий судебному разбирательству, вдруг резко меняет вектор усилий — продвижение дела вперед в суде становится выгодным. Кроме того, при явном затягивании дела и подозрении вмешательства в процесс посторонних сил председатель городского суда должен переправить рассмотрение дела в вышестоящую инстанцию. Дабы исключить любое влияние на суд”. Все верно. Отсюда вопрос: приходила ли прокурору г-же Гуревич (стороне, поддерживающей обвинение со стороны государства) мысль потребовать передачи дела в другой суд?
И, на худой конец, такой вопрос: почему бы тому же прокурору не потребовать взять обвиняемых под стражу? В какой цивилизованной стране возможно, чтобы после вмешательства прессы сынки высокопоставленных чиновников продолжали жить в свое удовольствие, продолжали творить беспредел уже после совершения убийства?! Разве не очевидно, что в тюрьме обвиняемые моментально перестанут “болеть”?! Оснований ведь более чем достаточно! Чего только ни вытворял младший Николаенко уже во время следствия: и в кражах был мальчик замешан, и в пьяных драках!

Есть два юриста — муж и жена — под одной фамилией, которые благодаря своей активной юридической деятельности воспринимаются в городе как “нечто” целое. В свое время семья Николаенко просто затерроризировала город. Наши правоохранительные органы совершенно не способны справиться с семейкой юристов — ни с “приколистом” папой, прилюдно приковывающим себя к батарее наручниками, ни с мамой, вообще плюющей на всяческие нормы. Терпение наших законников вечно, потому и издевательство над законом стало нормой.
Так и ступает по земле “золотая молодежь” — оторванные, наглые, уверенные в себе, в своих мамах и папах. Кому он нужен, тот интеллигент, которого уже закопали?.. С точки зрения криминального права, произошло всего ничего — пьяная драка.

P.S. В понедельник, 12 июня, суд города Резекне приговорил двух 16-летних подростков к реальному тюремному заключению ЗА УБИЙСТВО СОБАКИ. Ранее подростки уже были осуждены за хулиганство и нанесение побоев, за что были приговорены к условному сроку. Теперь за решеткой они проведут довольно долго: одному из подростков придется отбыть наказание в виде лишения свободы сроком на 1 год и 9 месяцев, а второму — четыре года и 1 месяц. Оба были арестованы в зале суда.
Роман САМАРИН