Мой папа лежал с ковидом в ДРБ. Поступил туда бодрым, на своих ногах, сам дышал. За 3 недели экспериментального лечения папа похудел почти на 30 кг, перестал ходить, постоянно на кислороде. Мы звонили каждый день. Как только нам сказали, что папе не могут помочь и место в интенсивной надо освобождать для более молодых пациентов, мы папу сразу же забрали домой, пока его не вернули в обычную палату, где в то время в комнате было 1 кислородное подключение на 2-3 больных. Прошло уже больше 8 месяцев, папа постоянно на кислородном аппарате, занимается с физиотерапевтом, пару минут может самостоятельно сидеть. Папа жив только благодаря тому, что мы буквально вырвали его из рук врачей. В ДРБ лучше не попадать. До сих пор жалеем, что отправили папу в больницу. Сейчас дышал бы сам и мог бы ходить. Учитесь на наших ошибках... лечитесь дома...
Мой папа лежал с ковидом в ДРБ. Поступил туда бодрым, на своих ногах, сам дышал. За 3 недели экспериментального лечения папа похудел почти на 30 кг, перестал ходить, постоянно на кислороде. Мы звонили каждый день. Как только нам сказали, что папе не могут помочь и место в интенсивной надо освобождать для более молодых пациентов, мы папу сразу же забрали домой, пока его не вернули в обычную палату, где в то время в комнате было 1 кислородное подключение на 2-3 больных. Прошло уже больше 8 месяцев, папа постоянно на кислородном аппарате, занимается с физиотерапевтом, пару минут может самостоятельно сидеть. Папа жив только благодаря тому, что мы буквально вырвали его из рук врачей. В ДРБ лучше не попадать. До сих пор жалеем, что отправили папу в больницу. Сейчас дышал бы сам и мог бы ходить. Учитесь на наших ошибках... лечитесь дома...