«Я влюблялась безумно, но близкий человек меня не отдал» интервью с Ириной Алферовой 5

А перед спектаклем одна из самых красивых актрис российского кинематографа дала эксклюзивное интервью «Нашей Газете».

Про Ирину Алферову говорят, что человек она чрезвычайно закрытый, что разговаривает с репортерами редко, осторожно, сухо и высокомерно… Врут.

С первых же минут попадаешь под ее гипнотическое очарование — обаятельна, бесхитростна, проста, безо всякого намека на звездность. Она внимательно смотрит в глаза собеседнику, а ты ловишь себя на мысли, что это все та же хрупкая, нежная и безумно красивая Констанция Бонасье, просто она чуть-чуть повзрослела…

— Ирина, глядя на Вас, невольно вспоминаются слова из песни «Нельзя быть красивой такой»… К комплиментам, наверное, давно успели привыкнуть?

— (Смущенно улыбается.) Да нет, ну как, ну что вы… Знаете, жизнь такая тяжелая, столько проблем и в работе, и в быту, что не до этого… Кому-то, может быть, везет, но мне все дается достаточно большим трудом и поэтому не до внешности. Она помогает лишь отчасти. Я, например, не могу позволить себе купить очень дорогие вещи — они у меня дешевые, но никто об этом и не догадывается. (Смеется.) Видимо, умею выбирать.

— Да с такой внешностью любая вещь смотрится шикарно…

— Но для этого нужно много внутренних сил потратить, что тоже не очень хочется — зато спасает. Я, кстати, зашла сейчас в магазин и купила латвийский трикотаж — замечательный: черный классический, аккуратный, длинная юбка… Молодцы!

— Вы вообще большое внимание уделяете одежде?

— Приходится. Это раньше были художники-профессионалы, которые отвечали за это и в кино, и в театре. А сейчас ни на кого нельзя положиться, это время ушло. Если ты соглашаешься на роль в кино, ты должен все делать сам — абсолютно все: сама гримируюсь, сама подыскиваю себе костюм. В последней картине я снималась во всем своем. С актерами репетируешь, текст продумываешь, выписываешь — такого никогда не было, ни-ко-гда. А вообще я одеваюсь очень демократично. Конечно, я неравнодушна к высокой моде, вижу, когда вещь по-настоящему красива, но… Мне, например, жалко потратить на сумку 3000 долларов… Мы все попали в такую катастрофическую ситуацию — я имею в виду перестройку. Очень многие люди не нашли себя, очень многие откинуты — не по заслугам, а потому что они не умеют притворяться, просто не могут перестроиться. Будь у меня лишние деньги, я бы им отдала. Я искренне и с гневом не понимаю, когда показывают, например, свадебное торжество Волочковой. Мне было бы стыдно — такие деньги на свадьбу! Ты хотя бы раздели наполовину, ну пусть вместо шести платьев у тебя будет два — иди детям отдай, пойди соседям раздай. Я, правда, не понимаю, как люди так бессовестно существуют и гордятся этим, радуются.

— А выставлять напоказ свою личную жизнь?

— Про это я вообще не говорю. Как можно пустить в свой дом посторонних — не понимаю этого.

— Насколько я успела познакомиться с Вами заочно, Вы не любите гостей?

— Не люблю. Когда кто-то заходит — все разрушается, все не моим становится. Мне даже кажется, что когда
соседи приходят — пусть хорошие — они оставляют какую-то свою ауру. Я должна как в берлогу закрыться, чтоб никого не было.

— Ирина, а Ваш первый муж, Александр Абдулов… Хочется верить, что озвученный во многих СМИ диагноз — это утка…

— Увы, нет. Мы все помогаем ему сейчас — кто чем может, у Саши очень хорошие друзья. Я сделала все, что от меня зависело, во всех смыслах. И последнее, что я могу — это молиться. Вчера была в церкви, сегодня зашла… Все, к сожалению, очень серьезно.

— Остается верить, что чудесам есть место в нашей жизни…

— Конечно. Саша заслужил, чтоб все было замечательно, он очень многим людям принес добро. Если ему что-то предлагают хорошее, он тут же всех, кто вокруг него, забирает с собой — во все проекты. Это вообще-то не актерская черта. Даже хорошие актеры в таких случаях сразу закрываются — только мое, только мое…А он — нет. Даже организовал свое объединение для того, чтобы все его друзья работали там. Было очень весело и интересно — все дружат, все любят друг друга…С последним спектаклем мы уже раза три приезжали в Ригу.

— Ирина, а почему актерские браки так часто распадаются?

— Да не часто — как и у всех. Очень много примеров, когда люди всю жизнь проживают вместе. Даже наоборот — это более крепкие браки. Дело в том, что ты все время играешь разные ситуации, бываешь с разными людьми — и в принципе этого достаточно, хочется надежного крепкого тыла. Я бы никогда в жизни ничего не меняла, если б понимала, что меня любят. Когда же я поняла, что любви нет… Вот этого мне уже не нужно.

— Вас могли не любить?

— Ну как бы Саша ушел…И я поняла, что еще хочу быть любимой, мне нравится, когда меня любят. Женщина должна чувствовать любовь мужчины, потому что это самое главное. Это такое сумасшедшее состояние, когда тебя любят! Поэтому, возвращаясь к этой теме, очень много крепких браков в актерской среде, но и соблазнов, правда, больше. Если обыкновенный человек встречает в своей жизни, дай Бог, три по-настоящему интересных человека, то актеры, в силу своей профессии, каждый день встречают гениев. И очень трудно…

— Противостоять?

— Конечно. Бывают интересные люди, безумно интересные. Ты с ними сталкиваешься, видишь их.

— И часто Вас искушали соблазны?

— Конечно. Но у меня есть цель. Я могу себя сдержать, я могу «включить» мозги и сказать: «Нет, твой муж достоин того, чтобы иметь самое лучшее и настоящее.» Однозначно. А так, пофлиртовать, порадоваться я могу. Я вообще люблю, когда флиртуют люди — это тоже нормальное состояние. Есть женщины, которые начинают ревновать, когда их муж говорит кому-то комплименты. Я этого не понимаю. Я обожаю, когда мой муж кокетничает (он очень красивый, интересный). Приходим, например, мы в магазин, и он абсолютно со всеми продавщицами начинает кокетничать, знает все их биографии… И мужчина должен так делать — это его обязанность. Всем хорошо — почему ж не сделать приятное? Словом, глазами, комплиментами… Это создает определенную атмосферу. Бывает, попадаешь в какую-нибудь компанию, где жены шага не дают ступить мужу, рта раскрыть — это ужасно! Такими методами ты не удержишь, не победишь — ничего не сделаешь. Только характер себе испортишь, но он тебя любить за это не будет. Это неправильное существование, неумное.

— А когда из Вас все-таки могут полететь искры?

— Когда сталкиваюсь с хамством, с каким-то панибратством определенным. Мои близкие, естественно, все про меня знают и в то же время ничего. Понимаете, я сама за собой замечаю — вот закрыла дверь, ушла и могу не вернуться. Я могу быть одна, я не растворяюсь в человеке… (Загадочно улыбается.) Хотя я тоже влюблялась безумно, все бросала, но счастье, что близкий человек меня не отдал — потом бы я локти кусала. У меня было очень много соблазнов, когда я снималась за границей, у меня были такие партнеры… Очень красивые, очень интересные, они не понимали, почему я возвращаюсь в Союз. У меня муж, говорила я, и они изумленно отвечали: «Но его же здесь нет!» Как будто это имело какое-то значение — это же твоя внутренняя чистота, все ценности внутри.

— И сколько лет длится Ваш второй брак?

— Уже пятнадцать.

— Ирина, актрисы, как спортсмены, зависят от возраста, и переход в другую возрастную категорию для многих весьма драматичен…

— Сейчас такое время и наступило. (Смеется.) Может быть, дети помогают осознать, что старость должна наступить. И это очень несправедливо, потому что ничего хорошего в старости нет. Прежде всего ты физически становишься не таким выносливым, и это неприятное состояние. Я всегда всем помогаю, привыкла, что все на моих плечах, все сама, сама, сама… Маме моей 86 лет, но она сумасшедше светлый человек. Я наняла женщину, которая помогает ей убираться, и вдруг та запила. Прихожу перед спектаклем, вижу, что грязно, беру тряпку и начинаю все вычищать. Мама сидит, смотрит, и вдруг начинает плакать: «Во мне столько силы было, с этим невозможно смириться…» Но, с другой стороны, не все ж только тебе, тебе, тебе в этой жизни — вот дети родились, внучка. Я с этим как-то смирилась — а что поделаешь?

— Что с собой делаете, чтоб так потрясающе выглядеть?

— Никаких хирургов не принимаю напрочь — это не мой путь. Да и, честно говоря, я знаю многих актрис, которые прошли через это, но не вижу хорошего результата. Исчезает обаяние — однозначно, его нет. Причем на экране это преображение не так бросается в глаза, а вот в жизни сразу — глаз какой-то не тот, скулы… Конечно, хочется от всего избавиться, но, к сожалению, так природа устроена.

— Ну что-то же делаете?

— То, что делают все женщины: какой-то крем покупаю — стараюсь подешевле выискать, высыпаюсь или быстро хожу. Все считают, что я по магазинам пошла, а мне надо каждый день пройти определенное расстояние. Со стороны, наверное, это очень смешно выглядит. (Хохочет). Делаю упражнения, приседания, руки-ноги вверх… Я не люблю все эти платные фитнесы и не верю в это, я не люблю замкнутое пространство. Есть улица — надо выходить и разгонять кровь быстрыми движениями. И, самое главное, надо сохранять человеческую радость от всего, а для этого надо жить по-божески. Надо делать добро и думать о других больше, чем о себе.

— Себя любить вообще не надо?

— Я не люблю себя. Я ничего себе не делаю. Если б не актерская профессия, которая подразумевает смену гардероба, сшила бы себе по лекалу черненькую маленькую юбку, купила черный свитер и недорогие черные туфли на классическом каблуке из хорошей кожи, пальто в обтяжечку — мне не нужен миллион модных вещей. Красота ведь идет изнутри — других рецептов не существует. Плюс, конечно, божеские заповеди, которые нужно соблюдать. По мере сил. Иногда нарушать, но каяться. (Улыбается.)

P.S. «Наша Газета» благодарит Наталью Акментиню за помощь в организации интервью. А рекламное агентство Prior D выражает благодарность гостинице Dinaburg и гостевому дому Vila Ksenija за радушие и гостеприимство.

Ирина ХОТУЛЕВА