Некоторые депутаты, сочтя это оскорблением личной чести и личного же достоинства, требовали даже отставки Ушакова. А все потому, что господа заседатели давно не учились в школе, неизвестно им, что в Латвии уж года три как вышел в свет “Словарь сленга латышского языка” О. Бушса и В. Эрнстоне, который Государственное агентство освоения латышского языка щедрой рукой распространило по библиотекам средних школ нацменьшинств. Издательство именует его “современный научный толковый словарь”, невзирая на то что в словаре этом немало знакомых русскому и нерусскому человеку слов, кои тем не менее вслух догадаются произнести не все.
В удивительном словаре, которым предлагается овладеть русской молодежи, заметное место занимают русские матерные выражения. То ли они стали неотъемлемой частью латышской лексики, то ли ученые авторы не до конца понимают смысл и происхождение этих слов.
Так, латвийские, с позволения сказать, ученые делают ряд открытий в деле воспитания культуры молодого поколения. Зачем, например, произносить слово “ahujenijs” (оно толкуется как lielisks – великолепный), когда можно сказать более ласково – “ahuns”?
Словарь латышского сленга нашел поддержку в лице Агентства госязыка, Государственного агентства оценки качества общего среднего образования и других образовательных учреждений. Проект протяженностью чуть ли не в 600 страниц получил финансирование в размере 5000 латов. В документе Министерства образования и науки, опубликованном в газете Latvijas vēstnesis, отмечалось, что словарь предназначен для использования на уроках латышского языка, чтобы “школьники смогли познакомиться с богатой лексикой и оценить ее”. Министерство также пояснило, что словарь никак не задевает достоинства национальных меньшинств – он не учит ругательствам и унизительным словам. Любопытно, а к какой категории в таком случае относятся слова “pohuj”, “podjobka” и прочие?
Неужели этому будут учить моего ребенка? – недоумевала одна моя знакомая, открыв сей неблагозвучный словарь. – Я бы никогда не купила своему сыну такое учебное пособие. На школьных переменах и так можно услышать ненормативную лексику. Теперь она приходит еще и на уроки?"
Впрочем, есть у издания и один плюс – у любого русскоязычного человека он вызывает приступ хохота и желание поделиться с другими – как анекдотом.
Особый “prikols” в том, что в финансировании “ругательного” издания участвовали государственный фонд “Культуркапитал” и Агентство госязыка. В общем, книжка – не какая-то вам “huiņa” (стр.188), а учебная и информационная литература, часть национальной программы по освоению латышского языка. Библиотекарь одной из даугавпилсских школ, указывая на полку, где голубым рядком выстроились 5 “Словарей сленга латышского языка” в твердых обложках, прокомментировала их появление так: “Дареному коню в зубы не смотрят! Подарили – поставили на полку. Ученики словарь не берут. Филологи иногда на месте пользуются…” Но это еще не все.
На днях в редакцию газеты “СейЧас” обратились родители ученика 10-й средней школы, обеспокоенные содержанием учебника по латышскому языку. Его авторы: Илута Далбиня и Инесе Лачауниеце. Литературный редактор – Анита Скалберга. В части первой, отпечатанной в типографии RaKa и предназначенной “для стандартного обучения” старшеклассников с одобрения КМ Латвии, приводятся многочисленные примеры жаргонной лексики из того самого словаря! Представляется, что, не будучи вполне уверенными, что детские руки откроют словарь с ненормативной лексикой, Илута с Инесей внедрили-таки ее в учебную программу латышского языка. И теперь слова-паразиты махрово цветут в учебнике издания 2009 года. Юные головы узнают, к примеру, что слово “pohuj” можно удачно применить, если кто-то спросит: “Ko tev mamma teiks par to?” – “A man pohuj ko viņa teiks”, – ответит образованная современным латышским дочь. Да, много все-таки воды утекло с тех пор, как “крошка-сын к отцу пришел” узнавать, “что такое хорошо и что такое плохо”… Нынче не все плохо, что плохо.
Разве не кощунственно было выпускать подобный словарь и учебник, да еще направлять их в школы? Не правильнее было бы чиновникам озаботиться падением уровня образования в стране и делать что-то полезное в этом направлении?
Конечно, от вульгаризмов, арго, жаргонных и бранных словечек не спрячешься. И засоряют они не только латышский или русский языки. Однако лингвисты признают, что небольшие (в смысле географического распространения) языки гораздо более подвержены пагубному влиянию нелитературной лексики, более беззащитны против огрубления и, в конечном счете, оскудения языка. Что хорошего, если русские и латышские дети будут общаться на этакой смеси русского мата пополам с английским новоязом? А ведь это уже происходит. Самая прекрасная мысль теряет свою ценность, если она дурно выражена. Учитель латышского языка Агита Лайцане на вопрос, как она относится к ненормативной лексике в учебнике, ответила: "С этого года все школы сходятся к одной образовательной программе. Учебник, о котором идет речь, построен так, чтобы выпускник, выйдя из школы, умел общаться с самыми разными людьми.
В целом учебник полезный, много тем посвящено языку. Но к тому, что в нем приводятся примеры ненормативной лексики, я отношусь крайне отрицательно.
К тому же авторы ставят эти слова первыми в качестве примера. Хочешь не хочешь – взгляд падает на них. Я лично оставляю за собой право не произносить подобные слова в обучающем процессе и от детей, конечно, этого тоже не требую. Знаю, что учебник Далбини и Лачауниеце закуплен в качестве рабочего Государственной гимназией. Но они ждут выпуска еще одного, чтобы сделать окончательный выбор".
Анна НИКИТИНА