Вот интересно, отчего латгальский по–прежнему упорно считается диалектом, когда в нем есть отсутствующие в латышском языке буквы — например Y. А некоторые слова звучат совершенно иначе: например “всегда” по–латышски vienmēr, а по–латгальски vysod, “дочь”, соответственно meita и mārga, “купаться” — peldēties и mauduotīs. Разные языки, а не диалект!
Латгальский язык, на удивление, таки имел официальный статус: в 1919 году (во время правительства Стучки) и с 1940 по 1959. То есть советская власть не препятствовала развитию языка, хотя из–за войн и политических пертурбаций число его носителей за XX век сократилось более чем втрое — с полумиллиона до 150 000 человек.
“Из–за политических причин официальные власти Латвии постоянно игнорируют латгальский как отдельный балтийский язык, — сообщает по–английски Интернет, — Латвийский центр государственного языка провозглашает, что латгальский — не язык и не должен поддерживаться правительством”.
Однако в то же время выделяются средства на ливский язык, имеющий около… десятка носителей! Как же может латгальский сохраниться в таких условиях? Только благодаря поддержке энтузиастов, объединившихся в Ассоциацию учителей латгальского языка и литературы, создающих интернет–сайты, выпускающих книги. На латгальском выходит порядка одного издания в месяц — и, как в старину, именно католические храмы служат своеобразными центрами сохранения родной речи и литературы.
Одним из факторов сохранения идентичности латгальцев долгое время служила радиостанция “Свободная Европа”, выпускавшая регулярные программы на латгальском. Теперь, после закрытия вещания на ЛР, ее сотрудник Дайнис Мяртанс выступил в он–лайновой версии Латгальского исследовательского института: “На начальном этапе нашего государства после отделения Латгалии от Витебской губернии, дальновидные латгальские политики высказывали требования, на основе которых Латгале объединилась с остальными краями Латвии. Главнейшими требованиями были право на свое самоуправление, право самоопределения в вопросах языка, веры, церкви, школы и хозяйственных вопросов. Несмотря на бескорыстную работу латгальских политиков (Ф.Кемпа, Ф.Трасуна и др.), не все требования Сейм утвердил, однако Латгальский край обладал ограниченными правами самоуправления, которые зачахли с приходом К.Улманиса к власти и закончились введением режима единого государственного языка…”
“Вопрос об освоении латгальского письменного языка в школах надо решать на государственном уровне, — уверен Д.Мяртанс, — Однако прежде всего Сейму надо документально определить, что является Латгалией и латгальцами. Определения и названия надо было бы использовать во всех документах”.
Из проживающих в крае 450 000 человек по–латгальски говорит треть, то есть практически все, кого записывают… в латыши. Однако там развита региональная идентичность: по данным опроса, собранным в 32 школах региона, 88% опрошенных школьников считали себя в первую очередь латгальцами. Поэтому на Латгалию вполне могут распространяться положения принятой в 1992 году Советом Европы Европейской хартии региональных и меньшинственных языков. Это и поможет языку, иначе, как предупреждает Д.Мяртанс, “вытесненный из массмедиа, без возможностей развивать его письменность и деградирующий как язык фольклорных ансамблей и сценических представлений, он каждый день теряет свое особенное звучание”. Гибель языка предотвращать нужно сегодня!
Янис (Юоньс) Стродс из Даугавпилса осмелился написать в Latvijas Avīze c совершенно крамольным по части политкорректности мессиджем: “В РОССИИ совершенно определенно сказано, что латгальцы являются отдельным народом и не являются латышами”. Отметим, что данные Всероссийской переписи населения 2002 года подтверждают это наглядно: в графе “национальность” латгальцами записалось 872 человека, тогда как латышами 20 660 человек.
Даже при нацистской оккупации, утверждал г–н Стродс, было признано, что латыши и латгальцы “идут разными путями”. Это подтверждало и католическое радиовещание из Ватикана по–латгальски. Но коренному жителю этой земли, Юоньсу Стродсу, при получении паспорта ЛР отказались вписать в него национальность “латгалец”. Причем — даже на страницу “особые отметки”! “В паспорт не хочу вписывать другую народность, ибо мои деды и прадеды — латгальцы, хотя и их без возможности выбора в паспортах автоматически записали латышами. Это ненормально, когда я могу декларировать себя представителем несуществующей заокеанской национальности, только не говорящем на родном и материнском языке латгальцем. Считаю, что это грубое нарушение моих прав человека”.
А ведь на самом деле не стоит пугаться того, что “за вычетом” латгальцев латыши перестанут быть самым крупным этносом Латвии. Наша страна имеет все шансы успешно развиваться в XXI веке как добровольный и дружественный союз латышского, латгальского, русского и других народов. Иначе ведь выход весьма прост — в Даугавпилсе есть консульство Российской Федерации, и там, хоть и со скрипом, обязательно выдадут паспорт с той записью, которая желанна его обладателю.
А наличие большого числа граждан сопредельной страны на приграничной с ней территорией зачастую не самым лучшим образом сказывается на целостности государства. Может, все–таки, уважить латгальцев по–хорошему?