От всего сердца выражаю свою поддержку Гирту Валдису Кристовскису в этих незаслуженных и унизительных нападках. И за то, что он всегда относился лояльно к нашему праву на собственное мнение, часто с ним не соглашаясь.
Пересмотрела всю нашу переписку — и “Сдаются ли латыши?” 14 и 15 октября прошлого года, и последние дни после публикации “Pietiek”, основной целью которой было увеличение популярности сайта — не особо выбирая средства. Я заметила, как наши PR-специалисты попали на крючок и начали оправдываться. Я не вижу причин, почему не могу опубликовать всю переписку — это нужно было делать, не спрашивая!
К сожалению, сейчас уже слишком поздно менять тактику. Смею думать, что все действия попавших к корыту и нескольких не попавших, начиная со 2 октября были направлены на раскол народа, а не Гражданского Союза или Единства. Пусть меня простят мои партийные коллеги, у которых другие взгляды, но читая переписку последних дней, мне всё ещё больно за то предательское отношение, направленное на нашего коллегу Айвара Слуциса. Не могу согласиться, что Айвар Слуцис высказывался как-то “предосудительно … неуместно и неэтично …. непозволительно с точки зрения медицинской этики”. Поэтому и пишу.
У тех, кто встречался лицом к лицу с Айваром Слуцисом, не может возникнуть другое впечатление об этом человеке. Он милый, кроткий и белый, как латышский Боженька. И настоящий человек чести.
Признание господина Слуциса, что он не может вернуться в Латвию, потому что не сможет “равноценно лечить латышей и русских в Латвии”, на мой взгляд является вершиной человеческой и врачебной этики.
Он сам считает свой отказ неподобающим и несоответствующим, и согласиться с этим – не грех, и оправдание в этом случае было бы более чем странно.
Работа врача очень ответственна, так как от нее зависит человеческая жизнь. От врача требуется большое человеколюбие. Но наше старшее поколение, включая изгнанников, являются свидетелями наследия Страшного года — горы изуродованных и замученных трупов по всей Латвии, массовые депортации и убийства без суда, а также Второй мировой войны, которая закончилась повторной оккупацией.
Громким противникам Слуциса советую прочитать “После судного дня” Гунара Яновскиса, “Женщину в янтаре” Агаты Несаулы, “На берегу реки Велюпе” Мелании Ванаги и “Своим” Вилиса Витолса, в котором он выделил три великих цитаты, чтобы описать, что произошло в конце войны, когда Советская Армия “освободила Европу”. К сожалению, эта армия говорила на русском языке.
Слово “русский” для старшего поколения является синонимом слов “захватчик, оккупант и колонист”, и это вполне оправданно. Мы не можем отрицать, что большинство сегодняшних “русскоязычных” пришли вместе с оккупационными войсками, и не важно, произошло это несколько лет или десятилетий позже, в связи с необоснованным строительством какого-либо завода.
Вопреки логике и принятой в мире практике, они не только остались в Латвии, но также получили права получить гражданство и принимать участие в государственной, национальной и политической жизни. Однако, это не только не принесло каких-либо положительных результатов, но и угрожает существованию государства.
Поэтому я защищаю право Айвара Слуциса и других латышей не только не любить, но даже ненавидеть “русских”. И я думаю, что беспокоиться и стыдиться стоит нападающим, а не жертвам. Я бы не попросила какого-нибудь выжившего в Холокосте еврейского врача поехать в Германию и лечить немецких неонацистов. Мы все просто люди.
Не будем врать себе и признаемся в грехе, что в семейном кругу или с друзьями часто используем слово “русский” для обозначения масс недружественных колонистов и войск из бывшего СССР, которые 9 мая и на другие свои праздники собирались у Памятника Победы.
Подрастающее поколение, в том числе и мои дети, используют слово “гопник”, чтобы разграничить русских одноклассников или однокурсников, с которыми они в очень хороших отношениях, от одетых в спортивки русских шовинистов на улицах.
Есть и случаи, когда потомки русских поселенцев доказывает, что они достойны доверия и любви. Например, молодая русская семья, которая назвала Лигой дочку, зачатую в Янову ночь, с латышами говорит по-латышски и к тому же иногда надевает латвийские национальные костюмы, чтобы должным образом отпраздновать наши праздники. Вот бы побольше такого!
Вместе с этим, стоит признаться, бывают и моменты, когда я совсем не могу любить русских. Но я достаточно молода и умна, чтобы превратить свою отрицательную энергию в положительную, стремясь изменить государственную политику, где доминируют ЛАТВИЙСКИЕ ПАРТИИ. Но сможем ли мы вечно просить того же от наших пожилых людей, которые за слово “русский” заплатили самую высокую цену, в том числе и жизнью близких людей?
Да, действительно – ненависть разрушительна и не делает нам ничего хорошего — ни как личностям, ни как народу. Мы должны прощать. И простить было бы намного легче, если кто-то просил бы прощения, или, по крайней мере, попытался понять причины для ненависти, а не делать вид, что ничего такого не существует, или объявить ненависть позорной и запрещенной. Ненависть, как и любовь, неуправляема разумом.
Возникает вопрос – что наши политики, в руках которых была власть до сих пор, сделали, чтобы положить конец вражде? Политика бесхребетности привела к тому, что в 10 сейме 25 депутатов почти не понимают латышский, а в Европарламенте нас представляют активные враги государства. Латышский язык подвергается дискриминации в общественных местах и на рынке труда. Наш ближайший партнер – партия “Новое время” – должна полностью взять за это ответственность. Пока латыши чувствуют угрозу на своей земле, вражда не прекратиться, а будет расти.
Считаю, что наши неудачные оправдания – прямое продолжение предательской и двуличной политики, и я никак не могу к этому присоединиться.
Правда восторжествует. И это начнется тогда, когда вещи станут называть своими именами. Нам не нужно ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ спасать ни “Единство”, ни какой-либо конкретный министерский пост.
перевод портала ves.lv источник: pietiek.com