Чему удивляться. Бог таких организмов как Ругайнис – деньги. Смысл их жизни – то самое потреблятство. Они с потрохами продались капиталу. В рот смотрят сильным мира сего, защищают интересы своих работодателей – олигархии, которая великодушно позволяет им говорить и писать то, что ей нужно. Они,как и сволочи типа белогвардейца и десталинизатора,так называемая современная интеллигентствующая элита, поднятая контрреволюцией на гребень жизни, самозабвенно преданная новым хозяевам жизни, вся инфицирована зоологической ненавистью к советской истории, барским презрением к еще живущему советскому народу, его национальным героям и вождям.Многие из них, возможно, осознают свою продажную сущность. Возможно, беспокоит их внутренняя борьба между глубоко спрятанным в душе инстинктом хищника-потребителя, разбуженного пришедшим капитализмом, и остатками советской морали. Возможно, поэтому они пытаются нейтрализовать свой внутренний духовный дискомфорт, свою душевную ущербность выполнением социального заказа буржуазии – лишить еще живущих на земле советских людей, да и их потомков, даже памяти о всем советском.
Чему удивляться. Бог таких организмов как Ругайнис – деньги. Смысл их жизни – то самое потреблятство. Они с потрохами продались капиталу. В рот смотрят сильным мира сего, защищают интересы своих работодателей – олигархии, которая великодушно позволяет им говорить и писать то, что ей нужно. Они,как и сволочи типа белогвардейца и десталинизатора,так называемая современная интеллигентствующая элита, поднятая контрреволюцией на гребень жизни, самозабвенно преданная новым хозяевам жизни, вся инфицирована зоологической ненавистью к советской истории, барским презрением к еще живущему советскому народу, его национальным героям и вождям.Многие из них, возможно, осознают свою продажную сущность. Возможно, беспокоит их внутренняя борьба между глубоко спрятанным в душе инстинктом хищника-потребителя, разбуженного пришедшим капитализмом, и остатками советской морали. Возможно, поэтому они пытаются нейтрализовать свой внутренний духовный дискомфорт, свою душевную ущербность выполнением социального заказа буржуазии – лишить еще живущих на земле советских людей, да и их потомков, даже памяти о всем советском.