Рядом, буквально напротив, стоит сверкающий витринами новенький супермаркет, все вокруг чинно, прилично. И даже, если с улицы взглянуть на этот двухэтажный дом, то трудно догадаться, какая разруха царит там внутри. Едва ли какому-нибудь любопытному туристу придет в голову зайти во двор этого дома и подняться по старой, скрипучей лестнице на второй этаж. Но если бы таковой и нашелся, то ему было бы что рассказать о нашем городе, вернувшись на родину, куда-нибудь, скажем, в благополучную Германию или Швецию.
Дом этот принадлежит… Впрочем, черт его знает, кому он принадлежит. Жильцы говорят, что хозяйка дома живет в Израиле, а в Риге — ее представитель. Но ни хозяйку, ни представителя никто в глаза не видел. В думе, утверждают жильцы, оспаривают права хозяина на этот дом — вроде, он какие-тот там документы недооформил. И сама дума, мол, претендует на этот дом. Но фактически дом, а вернее то, что от него осталось, самый настоящий сирота. И раньше он, бедняга, не знал ухода и ремонта, а нынче и вовсе стоит заброшенный. Если внимательно приглядеться с улицы и со двора, то становится понятным — это «бомжатский» дом. Хотя живут в нем не бомжи, а с виду вполне приличные , трезвые и адекватные люди. Но не просто живут, а одновременно и рискуют жизнью. Потому что дом находится после пожара, случившегося 28 апреля сего года, фактически в аварийном состоянии. Никто не поручится, что когда идешь по сгоревшему коридору на втором этаже, не провалишься вместе с полом на первый. Жильцы считают виновниками пожара обитавших раньше в подвале бомжей. Кстати, пожар здесь уже второй по счету. И этот второй оказался роковым. Дом изнутри выгорел почти полностью. Кое-где провалились перекрытия. Жить в нем стало невозможно, и дума переселила часть жильцов в социальный дом на ул. Дзелзцелю. Однако жильцы двух квартир второго этажа, которые в меньшей степени пострадали от пожара отказались туда переезжать. Почему?
— В нашей квартире живут четыре человека, в том числе 9-месячный ребенок. Ну, как мы могли согласиться переехать на площадь в 11 кв.м? Сидеть на голове друг у друга? — говорит живущая в этой квартире Лариса. Из разговора становится ясно, что на квартиросъемщице Наталье Т. висит большой долг по теплу, и она сейчас находится на заработках в Англии. ПЖКХ подало в иск в суд о взыскании с нее долга и выселении жильцов. Первое заседание суда уже состоялось, но суд был отложен, поскольку, говорит Лариса, представитель ПЖКХ не смог предъявить документ, подтерждающий, что дом принадлежит самоуправлению, а именно на этом тот настаивал.
— На жилищной комиссии мы сказали, что погасим долг, только если нам предоставят человеческое жилье — хотя бы полуторку, пусть даже на самой окраине города. А нам ответили: «А разве Вы не знаете, какое трудное положение с жильем? Берите, что дают и ждите, может со временем найдем, что получше».
— И мы из принципа не стали гасить долг, — продолжает Лариса. Логика, конечно, тут явно хромает. Какая связь между долгом за тепло и вопросом о предоставлении другого жилья? Получил услугу — заплати за нее! Лариса с этим соглашается, но… ситуация уже такая, какая есть. По ее словам, жилица из соседней квартиры, которая тоже осталась здесь жить после пожара, стала почти бомжом. Ночует, где придется, а дома — редко. Потому что прямо над ее кроватью зияет в потолке огромная дыра. Ночью можно на звезды любоваться. А в дождь страшно заливает. Она тоже отказалась переезжать в «социалку» на мизерную жилую площадь. Посчитала, что там вместе со взрослым сыном и больной матерью жить будет очень тесно. Но как же эти люди собираюся зимовать в таких условиях?
— Мы однозначно куда-нибудь переедем, может, снимем какое-то жилье. Отопление в доме отрезано, и никто не собирается его восстанавливать. Да и жить здесь опасно. Все стены и перекрытия прогорели. Я боюсь ходить по этому коридору. А ведь надо еще везти по нему коляску с ребенком. Долго ли до беды? Даже почтальон боится сюда заходить — оставляет, что принес на лестнице. У читателей может возникнуть вопрос — если дом аварийный, то почему не отселяют жильцов? Но в том-то и дело, что самоуправление не признает его аварийным! Почему? Да потому, что дума считает — раз дом денационализирован, то хозяин обязан его ремонтировать и отвечать за его состояние. А где этот хозяин? В то же время хозяин или хозяева владеют домом только теоретически. Как мне пояснили в жилищном отделе думы, хозяева получили документ о денационализации, в котором подтверждается их право на владение, но они не переняли дом от самоуправления. И поэтому ПЖКХ взяло на себя обязанности по его обслуживанию. Кстати, утверждает Лариса, ПЖКХ до сих пор исправно присылает счета квартиросъемщице Наталье за техобслуживание дома. Жильцы не знают — то ли смеяться, то ли плакать. За что платить, если дом весь в разрухе и никто ничего в нем не делает? За какое такое обслуживание? ПЖКХ, похоже, ничего не собирается здесь восстанавливать. Зачем вкладывать деньги в чужую собственность? А жильцы ерничают: как деньги с нас брать, так ПЖКХ считает дом своим, а как ремонт делать — так чужим.
Логику жильцов до конца трудно понять. Им грозит выселение, они могут потерять даже это нынешнее убогое жилье. И что тогда? Останутся на улице?
Марите Липиня, руководитель жилищного отдела: «Мы им предлагали погасить долг, и тогда мы будем готовы вернуться к рассмотрению вопроса о другой жилплощади. Они отказались». Оказалось, что официально в квартире проживает не четыре, а только три человека и младенец там не числится.