Кто в городе крутит кино? 10

Нет ничего приятнее, чем читать о себе в газете — не стоит спорить. Само собой, при условии, что пишут, о тебе или волнующей тебя теме, в “правильном” ключе. Авторы материалов, тоже живые люди, всегда с “должным пониманием” принимают похвалу. Закоренелые журналюги довольны даже от самой жесткой критики, условие — оппонирование по существу. Однако свобода слова — тетка с норовом, бывает и так, что после публикации не довольна ни одна из сторон. Нечто подобное пришлось испытать, зайдя по делам в типографию Daugavpils Drukerai.
Поприветствовав, встретившая журналиста на пороге бухгалтер, похвалив “Динабург”, как довесок к комплименту выдала, что подписалась на следующий год. Что может быть слаще для газетчика? И тут же, без перехода, посоветовала тщательнее отбирать материалы.
Как оказалось, речь шла о недавней публикации “Прошу слова”. В двух словах. В течение года на Drukerai в рамках проекта интеграции инвалидов четверо молодых людей осваивали типографские профессии. В начале ноября газета дала интервью с председателем правления Петерисом Дзалбе, который в достаточно корректной форме рассказал, что из этого получилось. Вслед “попросила слово” руководитель проекта Светлана Филша. Газета рискнула, дала без купюр мнение и второй, представляющей Думу, стороны. На то, собственно, и демократия. И вновь пресса наступила на те же грабли! Нельзя ни под каким соусом давать непроверенные материалы, когда информация дается лицами, приближенными к Думе! Нельзя и все! То есть, мнение любого бомжа оно и есть мнение — имеет право быть отражено. Мнение думского работника — мнение не человека, а непонятно какой организации, представляющей интересы непонятно кого! Любой простой вопрос будет вывернут с таким дальним прицелом, факты будут так передернуты, что к финалу беседы забываешь, с какой целью пришел.

— Что ж вы молчите?.. — вместо приветствия обратился журналист к директору типографии Юрию Горячеву? — Не требуете ответного слова?

Я за разные мнения… — улыбнулся в ответ городской печатник. — Газета тут ни при чем. Непонятно другое: как можно “ошибиться” по одиннадцати пунктам? После своего выступления в газете мадам Филша “постеснялась” зайти в типографию за документами — вынесли ей на улицу. Мы, говорит бухгалтеру, теперь по разные стороны баррикад. Во как! Она в статье возводила баррикады. Таков стиль работы нашей Думы. Вместо аргументов и конкретных ссылок на закон: Дзалбе такой, Дзалбе сякой и в итоге — “Мы с вами не играем”.

Через полчаса, изучив бумаги, стало очевидно, что г-жа Филша не в курсе азов законодательства.

— Который раз поражаюсь… — посетовал журналист. — Кого они привлекают к работе?

Дело абсолютно не в данной госпоже. Больно смотреть, как стоящий перед камерой инвалид читает по бумаге оду во славу Думе, тем, кто угробил систему помощи людям со специфическими заболеваниями. Большинство из них просто влачат существование. Или нас это не касается? Что нас тогда вообще касается? Как можно уничтожить ЗХВ и раз в год поздравлять людей с его юбилеем! На моих глазах обманывают целый город! Разве меня не касается, что тысячи молодых людей покидают город? Касается! Потому что, выучившись “там”, заработав “там”, мои дети не хотят возвращаться домой: тут фальшь и ложь, тут слова — “там” дела! Меня все касается, потому что я вижу: отчего мы уходили, к тому и вернулись — к телефонному праву. Бесправию на корню! Идеология поменялась, “рулят” все те же! Ишь как они взбеленились, когда молодой человек указал на недостатки в проекте.

— Это мы о Петерисе Дзалбе?

Совершенно верно. Кто такой — тридцати нет, как посмел?! Да, его поколение прагматичнее нашего. Не нравится ему то, к чему мы привыкли: хамство, разбазаривание, кумовство, чиновники, прибегающие к отмазкам, чтобы обосновать непопулярные решения, способные на корню загубить любое благое дело и которые, как говорит мэр, “отличаются ленью…” Почему он должен терпеть и выслушивать весь этот бред?! В кои веки заворовавшихся “упитсов” призвали к ответу — и сколько негатива в адрес человека, который не пошел на сделки с совестью.

— Издержки демократии…

О какой демократии вообще речь? Раз уж мы подняли тему прессы, послушайте, что наша мэр в интервью газеты “Сейчас” говорит. Обещает, что теплосети не будут приватизированы, как это сделано в других городах, “дабы избежать неконтролируемого увеличения тарифов”. Вот так! Типа, мы вас спасем, но привыкайте к “контролируемому” увеличению! Благодетельница! Я четверть века работаю на производстве. С моих налогов кормится армада совсем не бедствующих чиновников, катающихся в автомобилях, отдыхающих в Европе. А как живут те, кто всю жизнь честно работал, те, кто и тогда и сейчас производят национальный продукт?
“Им, — громко говорит  Рита Строде, — льготный проезд на трамвай”. И тихо добавляет: “Контролируемое увеличение тарифов”. Г-н Дриксне в другой газете добавляет, что в “Диттон Намс” “не стыдно привести на экскурсию принца Чарльза”. Если бы Принц узнал об арендной плате, которую людям навязывают, о том, сколько остается на жизнь и о том, как любой хлеб в этой жизни достается, — вице-мэру Дриксне не чем было бы гордиться. У нас черное подменяется белым, как в том анекдоте про мужа, которого не устраивает, что его жена гулящая. На что судья отвечает: “Как так? Всех устраивает, а вас нет…”

— Категория нравственности — понятие абстрактное для политиков.

Для наших политиков. Отец Кирилл, Митрополит Смоленский и Калининградский сказал, что исключительно нравственность, в кою категорию входит “не обмани” и отличает общество людей от стаи животных. Наши политики руководствуются принципом стаи! Только нравственные критерии могут указывать на отличия добра от зла, доблести от подлости, правды от лжи, заработанного от ворованного. В стае законы свои. Там все просто: в зависимости от ситуации или господство, или раболепие. Вернемся к интервью вице-мэра Дриксне. Облаял всех, кто не у власти, вильнул хвостом, похвалив дела мэра, и лизнул вышестоящего по иерархии Шлесерса. Г-н Дриксне размышляет, чего добился “Центр”, как он его называет “Несогласия”. Вдумайтесь: “Посадили в парламентское кресло с подогревом пенсионера. Захочет ли он в ближайшие четыре года с него подняться, чтоб ходить по холодным улицам и дворам на встречи с избирателями…” И это за то, что старый лев в предвыборных дебатах назвал строительство аэропорта профанацией, а строительство улицы Кримулдас — сомнительным достоянием города. Самое циничное, что в том же интервью нынешний вице-мэр, издеваясь уже в открытую, отдает дань “разумности” бывшему мэру Видавскому, “без которого была немыслима приватизация земли под рынком”! Типа: “Спасибо партии родной!” Даугавпилсской партии Видавского! “Отдал земельку, что с тебя еще взять — до свидания!” Земелька уже в оффшорах. Отблагодарил человека, депутатское место которого занял, когда глава партии ушел в Сейм! Кстати, наш город единственный, где центральный рынок отдан частнику.

— Г-н Дриксне — феномен своего рода. Известен случай, когда, делая политическое предложение человеку, но, получив отпор, через час уже делал аналогичное предложение его оппоненту.

В латвийском журнале “Частная жизнь” на фоне собственного особняка в Стропах, дорогих машин и прочего “антуража в плавках” на “чистом латышском” языке вице-мэр, слуга народа вещает: “Мой любимый вид спорта — делать деньги!” В городской газете говорит, что “мне нечего скрывать, мои коммерческие интересы — это общественно значимые объекты, которые, поверьте, были приобретены не за бесценок”. Выбирая вице-мэрство, г-н Дриксне прилюдно отошел от коммерческой деятельности — так требует закон. Ну и далеко ли он ушел? Вся городская махина работает под него! Обнаглев, сегодня он уже не скрывает этого! Общественные интересы и есть его интересы, но не как вице-мэра, а бизнесмена! Город будет строиться, но строить будет “Диттон”! И мэр вторит: “Да, у нас много проектов и предлагают их не говоруны-прожектеры, намекая на группу бизнесменов, желающих в свое время вернуть Крепость на баланс города, а действительно серьезные люди! Будут у вас и дороги, и аэропорты, и небоскребы, вы хотите этого, только об этом сами не знаете! Г-да Доворецкие ничего не знают! Г-н Барбакадзе ничего не знает! “Г-н Барбакадзе, — дополняет мэра вице-мэр, — не обустроит и не облагородит выделенную ему землю. Я ему не верю, потому что это требует больших денег…” Вот так: Панкевичу можно, Завадскому можно — другим нельзя, потому что у них нет денег! Сидят два царька, считают чужие деньги и решают: кто серьезный, кто несерьезный: разбогатеешь — заходи! У нас слабая активность предпринимателей, жалуется мэр. А какой она может быть при таком подходе? Как можно отказывать кому-то в праве получать прибыль! Это дело Барбакадзе, что предпринимать со своей землей! Конечно, Александр чужой в этой стае. Нам умные не нужны! И весь разговор!

— И все-таки: как г-н Дриксне в свое время боготворил Алексея Антоновича?.

Ему все равно кого боготворить. Когда-то у Мирского и Дриксне общий бизнес был. Сегодня Мирский для Дриксне “еще один их выдвиженец”. А вообще, послушаешь тех же мэра и вице-мэра и только диву даешься. Г-на Дриксне “огорчает, что 27 тысяч избирателей не пришли голосовать”. Кто они? Те, отвечает Дриксне, “кто таким образом полностью во всем разуверились”. Мэр: “Как я рада, что наши люди сделали правильный выбор в ходе избирательной кампании”. Одного огорчает, другую радует. Они вообще понимают, что говорят? “Уже следующим летом, — говорит Рита Строде, — мы получим лицензию на перевозки и сможем принимать самолеты…”

— Нет ничего невозможного… Расставим пятнадцать депутатов с флажками на взлетной полосе…

Именно! В сегодняшней думской “коалиции” совершенно разноплановые люди. Это не хорошо и неплохо, но это и не коалиция. Стоит кому-то высказать собственное мнение — срабатывает закон стаи. Большинство в “большинстве” сидит и молчит. Косточки перепадают — ну и ладно. Что касается г-на Дриксне, он и через Риту Альбертовну перешагнет. Об этом только один человек в городе не знает…

P.S. В конце интервью г-н Дриксне делает “конкретное предложение” оппонентам — встретиться “лицом к лицу в прямом эфире на телевидении, глядя друг другу в глаза”. Газета надеется, что “старый лев” и оппонент  Алексей Видавский найдет время и снизойдет до просьбы бывшего ученика и однопартийца.