Под легким ветерком уже трепещут первые лакированные листочки, пламенеют тюльпаны и аромат цветущей черемухи торжествует над бензиновым запахом городских улиц. И каждый день ощущается как праздник. Для ветеранов Великой Отечественной войны май и особенно 9 мая – это праздник праздников, день, когда была окончательно утверждена победа жизни над смертью, гуманизма над изуверством, свободы над рабством. День Победы с каждым годом все дальше уходит в историю, и все меньше остается живых участников боев и тружеников тыла. Но память о страшной войне, которая черной гостьей прошлась по всем семьям той огромной страны, не исчезнет. Все, кто пережил военное лихолетье, кто воевал на передовой и сутками работал вдали от линии фронта, могут добавить в историю Великой Отечественной войны свою горькую или радостную страницу.
У памяти нет срока давности и сколько бы ни прошло лет, гулкое эхо войны будет доходить до нас песнями, стихами, воспоминаниями детей и внуков тех, кто выстоял и победил.
Интерес к людям, одолевшим “коричневую чуму” фашизма, растет год от года, а новые поколения потомков победителей с особенной душевной чуткостью воспринимают историю своих дедов и прадедов.
О войне я много слышала и читала с детства: в советской школе серьезно учили все предметы, в том числе историю и литературу. Да и дома о том суровом времени всегда много говорилось: оба моих деда по отцовской и материнской линии остались лежать в братских могилах под Москвой и под Прагой. У родственников и друзей бабушки погибли в боях, умерли от ран большинство мужчин, ушедших на фронт.
Но были и те, кого на передовую не брали категорически – в тылу нужны были квалифицированные специалисты, способные делать пули и мины, танки и самолеты для воюющей армии.
Людям, неделями не выходившим из цехов, нередко приходилось даже труднее, чем на фронте, но рассказывают о них значительно меньше, чем о летчиках, танкистах, моряках. И хочется хоть немного исправить эту досадную несправедливость.
Еще с юности мне запомнился рассказ одного немолодого человека, чья война прошла в стенах завода, но была не менее тяжелой.
Мальчишкой он застал революцию, Гражданскую войну. Оставшись сиротой в шесть лет, он хлебнул лиха: бродяжничал, много раз был на волосок от гибели, попрошайничал, наконец попал в детдом, где его впоследствии разыскала троюродная старшая сестра и несколько лет воспитывала у себя. Окончив школу, парень поступил в престижный по тому времени авиационный техникум в Нижнем Новгороде, а по окончании его, как полноценный инженер с отличным дипломом, был назначен на завод в Смоленске. Молодой специалист, умный, обаятельный, смелый, он сразу же обратил на себя внимание, и молодежь дружно избрала его в комсомольские вожаки. Вскоре он встретил девушку. Молодым людям повезло: любовь была взаимной и на всю оставшуюся жизнь.
Через год родился первенец – сын. Супругам выделили даже отдельную комнату в коммуналке. Они были счастливы, молоды и верили, что живут в самой лучшей стране мира. За пару недель до начала войны Дмитрия назначили и. о. главного инженера, заменив специалиста, уехавшего в отпуск. Война обрушилась на их головы внезапно и страшно. Завод эвакуировали в самом спешном порядке: главное было спасти оборудование, у людей времени на сборы не было. Буквально из цехов в легкой одежде всех грузили в вагоны и увозили – ходили слухи, что за Волгу, в Куйбышев. Дмитрий не смог повидаться с женой и сыном. Через знакомых узнал, что их повезли в том же направлении. Состав, в котором ехал Дмитрий, чудом уцелел. Когда выехали из Смоленска, немецкие самолеты вовсю “утюжили” железную дорогу.
“Снаряды ухали то справа, то слева, а я сидел в вагоне и буквально трясся от страха. Не за себя, – через много лет рассказывал Дмитрий Яковлевич. – Перед самой отправкой мне вручили буквально мешок денег – в нем была зарплата для заводчан. Ее просто не успели раздать в такой суматохе. Вот я сидел в обнимку с этим мешком и боялся, что, если снаряд попадет в мой вагон, то деньги пропадут, люди зарплаты не получат, а они ведь с пустыми руками уехали. Ну а потом, когда уже не бомбили, я все равно трое суток просто на нем лежал, – мало ли что. Есть хотелось до безумия, но было нечего да и не на что купить даже хлеба. Не мог же я из мешка таскать купюры. Но ничего, все довез, сдал как полагается. Никогда не забуду лица рабочих. Ну а потом на новом месте сначала оборудование запустили, стали делать снаряды, мины. Обустраивались параллельно – строили бараки, а до этого многие вообще рядом со станками жили. К зиме уже какая-то крыша над головой была. Нам еще повезло, что летом приехали. Некоторые московские предприятия приезжали уже зимой – холода были лютые, а станки ставили бывало и под открытым небом. А у людей – ни одежды, ни обуви подходящей. Особенно жалко было совсем молоденьких ребят из профессиональных училищ – фезеушников, как их называли. У них к станкам руки примерзали, а бывало, что внезапно умирали от холода и голода. Стоит человек, работает. Потом раз – и упал. Кто-то подбегает помочь, а у него уже сердце остановилось. Напряжение у всех было нечеловеческое. Меня на новом месте поставили начальником ОТК завода. За качество продукции в буквальном смысле отвечал головой – и своей, и других людей. Не дай Бог допустить какой брак – расстреляют по закону военного времени без всяких церемоний. А ведь среди рабочих были совсем дети – по 13-14 лет. Однажды-таки случился у нас чудовищный “прокол” – нашли брак. Стали разбираться – оказалось у мальчишки просто сил не хватило гайку довернуть. Перенервничали, конечно, жутко. Но обошлось. Парнишку отстояли, я тогда в очередной раз написал заявление на фронт, но опять не взяли. А спустя полмесяца нашел свою жену – в редкие выходные часы я методично обходил все бараки, где жили эвакуированные. Так и нашел. Но вообще-то мы почти не виделись. Сын был в круглосуточном садике, жена и я работали. Все это время было словно длинный-длинный темный туннель, из которого мы выскочили 9 мая 1945-го и ослепли от слез счастья, от радости победы и жизни, от солнца и весны".
Дмитрий Яковлевич так и остался с семьей жить в Куйбышеве. До самой пенсии он занимал должность начальника отдела технического контроля на режимном заводе, сильно изменившемся, но не утратившем оборонного значения.
Альбина ДАВЫДЕНКО