Давно это было. А может быть, и недавно. Жил как-то в Латвии один человек, будущий депутат Сейма. По-русски совсем не говорил, принципиально. Но зато на все руки мастер! Кому камин сложить или печку какую - пожалуйста. Главное, чтобы не русскую.
Идёт он однажды, глядь – инородец. По всему видать. А инородцев наш печник шибко не любил. Ну и давай на него ругаться, на государственном языке. Дескать, все равно не поймёт. Всё ему выдал, что наболело – и про оккупацию и про лингвистическую дискриминацию. А в конце совсем разошёлся и кричит: «Как фамилия?».
Тот вздохнул, пожал плечами и говорит ему на чистом государственном языке: «Круминьш!». Тут и сел печник.
Пришёл к своим товарищам по партии, всё им рассказал. А те говорят: «Так то ж был сам Беслан Круминьш, лидер чеченской общины Латвии! Эх, ты!». Закручинился тут печник, совсем голову повесил. И долго потом про этот случай всё никак забыть не мог.
С тех прошло время. Зима наступила. Как-то утром к дому печника по первому снегу мерседес подъезжает, два чеченца выходят. «Где печник?» – спрашивают. А тот заволновался, руками в рукава куртки попасть не может. А тут ещё товарищи по партии ему с укором : «За свою грубость страдаешь!».
В общем, ехали они, ехали и приехали к некоему дому. Печник с сопровождающими заходят – а там студёно так, зябко внутри. А навстречу – Круминьш выходит. В папахе, в бурке тёплой… Видать, холодно ему.
«Здравствуй, печник!» – говорит, на чистом государственном – «А не сложишь ли камин мне? Видишь, мёрзну как?»
Печник обрадовался, тут же и глина нашлась, и кирпич, а инструменты у него с собой были. Ну и закипела работа! Камин получился на славу. Красивый, такой. Тяга, опять же, хорошая.
А после работы, по народному обычаю, пригласил хозяин мастера попить-покушать. Печник робел-робел, да и говорит: «Простите меня, что тогда ругался на вас, фамилию спрашивал. Ошибся, за русского оккупанта принял…»
А Круминьш лишь усмехнулся и говорит: «Да уж и забыл про тот случай-то». И стали с тех пор они дружить. Отчего позже и возник слух о связи партии «Вису — Латвияй!» с латвийской чеченской общиной.
Вот такая душевная история сразу представилась мне, едва я только узнал из газеты «Неаткарига», о том, что сопредседатель партии «Вису- Латвияй!» Имантс Парадниекс сделал камин лидеру чеченской диаспоры Беслану Круминьшу.
Ветеран латышской журналистики Элита Вейдемане приложила максимум усилий, чтобы утеплить образ молодых национал-радикалов Парадниекса и Дзинтарса. Оказывается, каждый вторник, вечером, фракция «Вису Латвияй!» собирается и при свечах под гитару поёт песни. Латышские, конечно, как особо подчёркнуто.
Ещё из интервью можно узнать, что юные националисты вовсе не против русского языка. И даже считают, что его надо знать. Но вот говорить на нем в Латвии не следует. Особенно с местными русскими.
Ну и рассказ по камин чеченского лидера, тоже призван внести человеческое в образ несгибаемых борцов за всё латышское.
Считаю, что вышеприведённый рассказ «Круминьш и печник» тоже хорошо бы вписался в эту тенденцию.
И это правильно. Ведь про их предшественников в Сейме мы ничего такого не знали. Добелис никому каминов не клал. А Табунса хоть и называли «соловьём Комсомольской набережной», но не за то, что он при свечах под гитару пел. Вот их партия популярность и потеряла.
Можно ввести наших героев и в другие назидательные истории. Например, мало кто знает, что наряду с рассказом о Ленине и печнике, опубликованном в 1938 году в сборнике «Творчество народов СССР» ( по которому А.Т. Твардовский и написал свою бессмертную поэму), есть рассказ о Ленине и грибнике. С совершенно схожим сюжетом. Там старик Тихон встречает в лесу Ленина и начинает при нем ругать большевиков, дескать при них и грибы не растут! А потом узнает вождя и очень пугается. Но всё заканчивается хорошо.
Зря, совсем зря пренебрегают партийные пиарщики устным народным творчеством. Но, возможно, национальные романтики воспевают друг друга в латышских песнях?
Кто не понял?-поставитъ к печке!Мы-ЗАСТАВИМ этих баранов житъ и умиратъ по законам гор.