Радостная новость пришла к нам из Саудовской Аравии. Тамошний король Абдалла объявил, что, начиная с 2015 года, саудовские женщины смогут выставлять свою кандидатуру на выборах и голосовать. Правда, лишь на муниципальных выборах, но каков прогресс!
А лет пять назад в Кувейте женщины впервые в истории страны получили право на участие в парламентских выборах. После того, как парламент, состоявший из мужчин, принял историческое решение, возле его стен начались народные гулянья, фейерверк и танцы. «Я рассчитываю на помощь женщин в строительстве светлого будущего нашей любимой страны», – сказал тогда премьер-министр Кувейта шейх Сабах Аль-Ахмад Аль-Сабах.
Есть, однако, на Земле еще страны, в которых право женщин принимать участие в политической жизни подвергается сомнению. Должно быть, власти там не верят, что женщины способны проявить себя в политике. И руководствуются словами пророка «Не преуспеет народ, который себе в руководители взял женщину».
Впрочем, в том же Кувейте, в то же самое время, женщину приговорили к десяти ударам кнутом за то, что она нарушила запрет женщинам водить автомобиль. Надо сказать, что смелые кувейтские женщины, по необходимости севшие за руль, подвергаются оскорблениям прохожих и запросто могут получить камнем в стекло.
Но не забудем, что во многих странах Европы женщины получили избирательные права лишь сто лет назад — в начале прошлого века.
Наблюдая за женскими мытарствами в некоторых странах, я всё не мог отделаться от мысли: что же всё это мне напоминает?
И однажды понял, что положение женщин в суровых религиозных обществах весьма похоже, например, на положение русских в Латвии.
Особенно на эту мысль меня натолкнуло чтение книги Симоны де Бовуар «Второй пол» – этой женской библии 20-го века. Вообще-то, знаменитая писательница и философ исследует весь комплекс проблем, связанных женщиной. Но, в том числе, говорит и об обществе, где женщина подается как отрицательное начало — любое ее качество рассматривается как ограниченное, неспособное перейти в положительное.
Если почитать иную латышскую прессу, то примерно так же там представлен образ русского человека. Собственно, началось это давно и уже мало кого удивляет.
Еще в 1998 году заведующий отделом Минюста Юрис Рудевичс писал в газете «Национала Неаткариба», органе ТБ\ДННЛ: «Я бы посоветовал каждому латышу хотя бы раз в день посмотреть на типичных представителей России на нашей земле -мигрантов, которые бродят по рижским улицам, сплевывают шелуху подсолнечника, и кличут «твою мать», мечтая о восстановлении империи.. Они полностью соответствуют образу дегенерата Шарикова». Конец цитаты.
Но разве не в таком же стиле некогда поносили женщин? Взять, к примеру, Шопенгауэра: «Низкорослый, узкоплечий, широкобедрый пол мог назвать красивым только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины…Самые блестящие представительницы сего пола никогда не производили ничего истинно великого и самобытного…» Ну и так далее.
Как разделение на мужчин и женщин, так и разделение на русских и латышей дано природой. Поменять пол, как и национальную принадлежность, можно, но только путем насилия над организмом.
И в любом случае, это будет выглядеть неестественным, переметнувшийся в другой лагерь никогда окончательно не станет там своим. Хотя, извращенцы, конечно, есть везде.
Август Бебель сравнивал положение женщины в капиталистическом обществе с положением пролетариата. Симона де Бовуар, споря с ним, указывала, что пролетарии совершили революцию в России, негры — на Гаити, жители Индокитая борются на своем полуострове, а действия женщин всегда были всего лишь символическим волнением; они добились лишь того, что соблаговолили уступить им мужчины; они ничего не взяли: они получили.
Собственно, то же можно сказать и о русскоязычных в Латвии, с их символическими протестами. Писательница указывала, что мужчин гораздо больше в политике, им принадлежат руководящие посты, куда женщин не пускают. И тут параллели налицо.
Волне можно сравнить негодование каких-нибудь шейхов при виде попыток женщины взяться за руль автомобиля или государства, с негодованием латышских националистов, увидевших, как русские стремятся в правящую коалицию. И у шейхов, и у кунгсов просто не укладывается в голове: как такое вообще может быть? Одни считают, что этот мир — для мужчин, другие – что для латышей.
Вместе с тем, и те, и другие утверждают, что женщинам/нелатышам у них в стране хорошо, они счастливы. Либо могут такими стать, но почему-то не хотят.
«Нет никакой возможности измерить счастье другого человека, зато всегда легко можно объявить счастливой ситуацию, которую хочешь ему навязать» – писала Симона де Бовуар.
Она же указывала, что во всех аналогичных обстоятельствах мы обнаруживаем тот же порочный круг: если индивид или группа индивидов содержится в положении низшего, значит, они и есть низшие.
Выросло уже целое поколение латышей, для которых русские в Латвии всегда были неравноправными и подозрительными. Несущими коллективную ответственность за «оккупацию». И это поколение теперь приходит к власти.
Симона де Бовуар подмечала: многие мужчины почти чистосердечно утверждают, что женщины суть равные мужчинам и что требовать им нечего, и одновременно — что женщины никогда не смогут стать равными мужчинам и что требования их напрасны.
Точно так же и иные латышские политики говорят, что русским тут не на что жаловаться, одновременно не допуская, что с русские могут сравняться с ними, даже сдав экзамен по языку и признав оккупацию. Дескать, все равно будут нелояльны.
Заметим, что сейчас эти антиженские нападки выглядят дико, трудно представить подобное у нас. Русофобские же настроения правящую элиту отнюдь не смущают.
Кончено, постепенно, в течении двух веков, женщины добились равноправия, хотя и не везде. Не хотелось бы больше никаких параллелей, но неужели русским в Латвии уготована эта «женская роль»? То есть, проще говоря, мы и дальше будем вести себя, как бабы.