19 лет назад его украли младенцем 10

Все эти годы Ирина – мама Владимира – именно так записано имя в свидетельстве о рождении, не находит себе места. С того самого дня, как вернулась с покупками ко входу в магазин, а коляски нет. Поначалу была мысль: пошутил кто-то из знакомых. А спустя несколько минут поняла, что ребенка украли. Прежде, чем страшные мысли полезли в голову, подняла на ноги полицию. 

Вскоре нашли в ближайшем подъезде коляску, она была пустой. Полиция завела и неспешно вела уголовное дело, редкое для Даугавпилса. Ирина без устали обходила ближайшие к магазину дома, квартиру за квартирой, спрашивая прохожих, не видели ли женщину с коляской, младенца, завернутого в одеяльце запоминающегося цвета. В газетах долго печаталось объявление о кид-непинге. Все напрасно. Следователь полиции успокаивал, говорил, что поиск ребенка ведется, на это брошены лучшие силы. Ирина не поверила в то, что они действительно лучшие и наняла частных детективов, кстати, бывших полицейских. Оплатить их услуги – 1500 марок – согласился молодой родственник, поехавший на работу в Германию.

Время шло, а толку от местных сыщиков был, как и от госполицейских, ноль. Когда Ирина и ее муж Федор в очередной раз приходили к следакам в погонах и без них, то те не удосуживались дать хотя бы краткий отчет о проделанном. Частные детективы, хваставшие лицензиями и раскрытием сложнейших дел (на самом деле – однажды собрали обманутой жене улики против неверного мужа), исчезли вместе с деньгами. Полиция закрыла дело за истечением срока давности. Супружеская жизнь Ирины и Федора после кражи ребенка дала трещину, а потом и развалилась. Теперь у каждого своя семья, но обе одинаково хотят, чтобы Владимир жил у них или хотя бы встречался с биологическими родителями.

Это стало возможным в 2008 году, спустя 16 лет после рождения Владимира, когда женщина, которую он называл матерью, Клавдия, во второй раз привлекалась к уголовной ответственности за одно и то же – кражу ценностей из квартиры хозяев, к которым нанялась прислугой. Клавдию держали за решеткой до суда, и возникла необходимость оформлять на Владимира, которого в новой семье звали Русланом, опекунство. Никаких документов на подростка не оказалось, а председатель сиротского суда  Лигита Стразда вспомнила давний случай с кражей мальчика-малютки.

Сообщила полиции, которая и на этот раз не могла установить, как ребенок попал в дом на улице Чехова, на Гриве. Клавдия заявила, что ребенка привез со своей родины муж – дагестанец. Звали его Алик, это был (он умер) «серьезный, денежный мужчина, авторитет в определенной среде», как характеризуют его бывшие соседи Клавдии. У нее тогда был дом – полная чаша, для мальчугана были созданы все условия, он рос послушным. Алик очень хотел иметь сына, а у Клавдии уже был сын от первого брака, теперь уже взрослый человек, хороший семьянин. 

Так что выяснить теперь, каков был мотив у Клавдии похитить чужого ребенка, если она это сделала, теперь невозможно. Разве только догадываться, но следователь- то мог отработать все версии и найти доказательства того, что именно Клавдия совершила преступление. Она все свалили на Алика, с которого спросить было поздно.

По просьбе биологической матери была сделана генетическая экспертиза, которая показала, что Ирина, она осталась бездетной в новом браке, и Федор, у которого трое детей-погодков, – родители Владимира. И тот, и другой звали его к себе, благо было куда. У Федора в пригородной волости свой дом с землей, у Ирины дом в городском микрорайоне, она там и ремонт сделала, чтобы у обретенного вновь сына была отдельная комната. 

Но, повстречавшись несколько раз с истинными родителями, Владимир решил остаться с той женщиной, которая называла его своим сыном. Ирина с Федором оставили решение за Владимиром, у которого во втором свидетельстве о рождении вписано по его просьбе второе имя – Руслан. 

Эта история стала достоянием миллионов благодаря телепередаче Первого российского канала «Пусть говорят». Подросток на нее не поехал, а после трансляции вообще перестал встречаться с кровной родней, отвечать на звонки, как и Клавдия. Громкая огласка истории привела к тому, что генпрокуратура возобновила расследование, но наша доблестная полиция вновь закрыла дело. 

Все эти годы родня ловила каждую весть о Володе, околично узнавала, как он учится в 4-й спецшколе в Стропах, затем в технической школе на автослесаря. Хотели поехать на выпускной, но, обсудив ситуацию, прислушались к мнению бабушки: не стоит. Она, бывшая учительница, рассудила, что если парень упорно не хочет общаться, то не стоит навязываться. Придет время, он поймет, что худа ему не желают. Уголовным прошлым его новой матери никто не попрекает. Алименты на старости просить не будут, теперь сами готовы помочь деньгами, хотя живут скромно. 

Когда автор этих строк сообщил бабушке Владимира Зинаиде Михайловне со слов бывших соседей Клавдии, кстати, твердо обещавших передать ей мой номер телефона, что Владимир – рослый, красивый мужчина учится на водителя большегрузных машин, ходит в тренажерный зал качать мышцы, стоит в муниципалитете на получение квартиры, то все радовались. Но не дано разделить эту радость за общим столом сегодня, в день рождения Владимира, сказать ему самые нужные слова. Он этого не хочет. Надеемся, пока не хочет. В 19 лет не всем дано ощущать боль других. Но время лечит. Надеемся, что всех. 

С днем рождения тебя, Владимир!