А вчера я стал человеком доброй воли. То есть, присоединился к другим людям доброй воли.
Напрасно некоторые считают это выражение образцом советского языка. На самом деле, как я недавно узнал, это выражение восходит к Евангелию от Луки, который так называл людей, что повинуясь Божией воле, руководствуются в своей жизни добрыми, то есть искренними, чистыми намерениями.
Совсем как те люди, что собрались в понедельник в Рижском замке и подписали Манифест доброй воли для сплочения общества. На самом деле, конечно, они подписали «Лабас грибас манифестс». Потому что общество решили сплачивать на основе государственного языка.
Теперь русские журналисты вспоминают об Играх доброй воли – международных спортивных соревнованиях, альтернативных Олимпиаде, а латышские, наверное, придумают что-нибудь вроде «лабас естгрибас манифестс», то есть манифест приятного аппетита.
Некая абсурдность тут несомненно, присутствует. Собрались интеллигентные воспитанные люди — президент Берзиньш, священник Рубенис, академик Страдыньш и другие, не менее достойные, и письменно обязались.не культивировать низшие инстинкты и темные стороны человеческой натуры, не разжигать ненависть, агрессию и нетерпимость, не получать прибыль от страха и не использовать агрессивную лексику.
Да они раньше, вроде бы, в этом замечены не были. Или чувствуют, что вот-вот сорвутся и решили на всякий случай дать обещание? Чтобы уже отступать некуда было.
А вот те, кто разжигал, нагнетал и культивировал, не подписали. Потому как там есть призыв «любить и уважать также другие традиции и культуры, обитающие в латвийском пространстве, людей всех национальностей, для кого Латвия является домом».
Я каждый день читаю в латышских газетах размышления о том, как хорошо было бы,если бы русские убрались из Латвии. И о том, как бы лучше всех их выгнать, какую бы резолюцию ООН подобрать. Чтобы разрешила принимать законы, нарушающие права человека. Или о том, как русские всячески вредят Латвии и собираются убить латышей. Или хотя бы их душу .
Какое уж тут уважение и, тем более, любовь.
Позавчера же в Рижском замке среди людей доброй воли состоялась дискуссия, в которой уважаемый ректор Латвийского университета Марцис Аузиньш высказал мысль, что латышские и русские журналисты могли бы на время поменяться местами, чтобы разрушить границы между разными информационными пространствами.
Ну не знаю. Мне кажется, что в таком случае латышских журналистов можно было бы только пожалеть. Приходят они, в порядке обмена, в редакцию русской газеты — а там всюду какие-то буквы непонятные. Компьютеры на каком-то другом языке печатают. И как теперь писать о национальной идентичности и угрозах латышскому языку со стороны русских оккупантов? А о чем-то другом не все ведь смогут.
А вот русские журналисты, особенно молодые, вполне бы освоились с латышским языком. Но тут другая проблема — латышский интернет довольно скуден, с русским не сравнить. Пока переведешь что-нибудь интересное на государственный язык, сколько времени уйдет. Но зато очень удобно журналистам старой школы – можно использовать советскую лексику – «идеологическая диверсия», «антинародная группа Линдермана — Осипова — Гапоненко и примкнувший к ним Ушаков». Это все из нынешних латышских газет.
Но, возможно, ректор имел в виду что-то другое. «Наверно, было бы неплохо, чтобы латышские и русские журналисты немного перемешались. Так мы могли бы добиться начала взаимного общения»,- сказал он. Я знаю журналистов из русских газет, которые перешли в латышские. Но обратного примера ни одного не могу вспомнить.
С другой стороны, на чем основана уверенность уважаемого ректора, что русские и латышские журналисты вообще не общаются? Вполне могут мило общаться, но писать каждый о своем.
Кстати, агентство LETA сообщило, что Манифест доброй воли, начиная с с 14 февраля, может подписать любой гражданин Латвии, который придет в канцелярию президента. А газета «Диена» сообщила, что подписать может любой латвийский житель. В результате, я так не понял, может ли подписать этот манифест латвийский негражданин. И решил проверить сам.
И вы знаете, оказалось, что паспортов в президентской канцелярии никто не спрашивает, а сам этот манифест скромно лежит в уголке в прихожей, вроде книги отзывов на выставке. Ну раз уж пришел, то решил подписаться.
Я ведь тоже ценю уникальную историю Латвии, латышские традиции, культурное пространство и латышский язык. И даже латышский акцент. А уж агрессивную лексику в жизни не употреблял.
Выяснилось, что подписавших до меня совсем немного, человек тридцать. Но зато какие это люди! Правда, хотя и встречались русские фамилии, все почему-то писали их по-латышски. Пришлось мне нарушить эту традицию и подписаться русскими буквами.
Вот так я стал человеком доброй воли. И вы можете, там еще места много для подписей. Если вы, как и я, за сплочение общества. Только, конечно, не в общественном транспорте. А то иной раз так сплотятся, что и в автобус не влезешь.