К тому же это не какая-то антреприза, а театр при полном наборе актеров и декораций. Смотри – не хочу! Однако во время гастролей «Балтийского дома» зал Национального театра, где играли «Мастера и Маргариту», был неполон. Ну да ладно, хороший спектакль можно ведь посмотреть и в узком кругу, пусть потом завидуют те, кто пропустил.
Однако ж оказалось, что даже у больших репертуарных театров России с мощной технической базой, недурной репутацией и славной историей имеются свои неистребимые родовые пороки, которые угадываются с первого взгляда, звука, шага. А именно: на сцене нет жизни. Если вы понимаете, что я хочу сказать… Нет на сцене прекрасной, восхищающей или же ужасной, отвращающей – не важно, но все равно таинственной и манящей второй реальности, существующей по своим прихотливым, но непреложным законам и открывающей нам новые смыслы и эмоции… Впрочем, зачем это я описываю то, чего не было!
Что же было? Пунктирно прочерченный сюжет (а как иначе обойтись с огромным романным текстом?) с обидными смысловыми провалами. Зрители в антракте жаловались, что Булгакова они не читали и ничего в спектакле понять не могут. Язык не поворачивается упрекнуть их за это «не читали». Такова данность сегодняшнего дня: в театр пришла публика, не знакомая с русской классикой. Режиссерам и театрам надо с этим считаться.
И это не школьницы, которым простительно по малолетству и у которых все, надеюсь, еще впереди, а вполне почтенные дамы. Судя по годам, могли бы и в журнале «Москва» первую публикацию «Мастера и Маргариты» прочитать. Но не прочитали, ибо, по приговору Пушкина, все мы «ленивы и нелюбопытны».
Если прочая публика еще дорисовывала мысленно что-то из прочитанного, добавляя в сценические образы недостающие краски, то эти дамы увидели только то, что увидели. Только то, что, собственно, и изобразили нам театр «Балтийский дом» и режиссер Йонас Вайткус. Например, юродивого Мастера (народный артист России Вадим Яковлев), похожего на бедного, выжившего из ума Башмачкина, который иногда переодевается в детектива из американского мюзикла – черная шляпа, белые брюки… Под пистолетом не поверю, что он автор революционно-новаторской прозы о Понтии Пилате и настоящий мужчина, с первого взгляда покоривший молодую красавицу Маргариту (актриса Мария Мещерикова)!
Мы увидели также истерика Пилата (Александр Сластин), моющего полы при помощи советской цинковой шайки и приговаривающего при этом: «Место, Банго, место!» Конечно, дамам было не понять, что Банго – собака Пилата, описанная Булгаковым. Но даже если знать этот факт, все равно непонятно, какое отношение собака имеет к шайке с водой.
Бедному Пилату в спектакле так и не удалось избавиться от головной боли и пройтись с Христом по лунной дорожке. Как, впрочем, и Мастеру с Маргаритой не удалось обрести загробный приют – они просто умерли. И, вероятно, умерли добрыми христианами, ибо в финале на большом белом занавесе (с оборотной стороны которого были нарисованы похабные картинки, систематически демонстрировавшиеся в течение спектакля) появилась проекция иконы Божьей Матери. Мое атеистическое сердце содрогнулось от этого кощунства.
Кощунство не в том, собственно, что в театре используется икона как иллюстрация, как часть реквизита, а в том, что спектакль плохой. Сыгран вяло, без души. Декорации, волею гастрольной судьбы перенесенные с огромной сцены «Балтийского дома» на сравнительно маленькую сцену Национального театра, казались просто хаотичной кучей предметов, тканей и железа. Видеопроекция (черно-белая хроника – от судов над врагами народа до штурма Белого дома) была видна только партеру. Но и ему была непонятна. Зачем она?
Масса других режиссерских придумок (будем полагать, у него все же имелась своя идея, трактовка…) потонула в хаосе скученного пространства, в ленивой и иногда неосмысленной игре актеров. Приходилось просто поражаться, насколько создаваемые ими персонажи не соответствовали по глубине и масштабу произносимым словам! Может быть, если бы Воланда играл не артист Кабанов, а Лыков – Казанова из «Разбитых фонарей», которого все в Питере так хвалят, то спектакль как-то оживился бы. Но его не было.
Кстати уж заметим: узнать, кто кого играет, кто сценограф, кто художник по костюмам, придумавший Мастеру почти детективную черную шляпу, практически невозможно. Программки театр не привез, а на сайте «Балтийского дома» нет подробной информации о спектакле с указанием действующих лиц и исполнителей, нет фамилий членов постановочной группы. Как-то это не по-европейски!
Впрочем, рижская публика после спектакля дружно хлопала. Видимо, напряженно пытаясь уловить сюжет, она не заметила отсутствия в спектакле жизненной энергии. Но если после телесериала Бортко зрители смели с прилавков книжных магазинов булгаковский роман, то сомневаюсь, чтобы спектакль «Балтийского дома» разбудил в них желание читать классику.
Напряженно оглядывая зал, с облегчением заметила, что не я одна не хлопаю. Сценограф Андрис Фрейбергс не хлопал. Режиссер Галина Полищук. Даже журналист Юнкерс. Мы были в меньшинстве, но, в принципе, в неплохой компании. А может, я зря тут фамилии выдаю? Быть в меньшинстве опасно…