Трагедия, ставшая фарсом 2

Четыре года понадобилось даугавпилсскому суду, чтобы понять очевидное: над ним давно и последовательно измываются. Как и предрекал “Динабург Вестник”, судебное заседание по делу убийства Германа Андреева вновь перенесено. Как и следовало ожидать, по причине очередной болезни одного из обвиняемых. Никто и ничто не в состоянии повлиять на процесс — наша Фемида совершенно бессильна против сынка юриста Дз. Николаенко! Даугавпилсский суд не просто не в состоянии поставить точку в очевидном деле — даугавпилсский суд не в состоянии просто начаться! Адвокаты и подсудимые болеют буквально “по графику”. На последнем заседании адвокатура превзошла саму себя: по причине “занятости” предложила перенести очередное заседание на следующий год…

Только в апреле сего года суд откладывался дважды, после того, как все “переболели”, адвокаты подсудимых составили “график занятости” “более важных” дел. Парадоксально (если не сказать большего), но в эстафете задают темп (точнее, его полное отсутствие) сами судьи: после полугодичного перерыва и назначения нового судьи в том же апреле суд был перенесен по причине занятости этого самого судьи — он пребывал на семинаре! Прежний даугавпилсский судья перед тем, как уйти на новую, более ответственную работу, за три с половиной года успел лишь дать пострадавшему Виталию Андрееву воочию лицезреть душегубов брата. Круг замкнулся, на очередном витке снова начали болеть обвиняемые. В чем дело, почему громкое дело до сих пор не закрыто? Почему убийцы до сих пор разгуливают на свободе? Ответ прост: в убийстве Германа Андреева замешан сын скандально известной четы юристов — Олег Николаенко.

Кровавая бойня

Город уже наизусть знает подробности той кровавой бойни. В тот злополучный день (четыре года назад) в квартире Германа находились трое: он, сосед и знакомый Германа — Алексей Соловьев, живущий в соседнем доме. Все трое — солидные, взрослые люди. Как водится, решили “сообразить”. Сосед, сославшись на занятость, ушел. Герман с Алексеем решили продолжить. Скоро к компании присоединились Евгений Копылов, Олег Николаенко и его двадцатилетняя девушка Татьяна Богданова. Известно, что Алексей Соловьев был знаком с Копыловым и Николаенко. У молодых людей была бутылка бальзама, Соловьев купил водки — мероприятие по опорожнению было решено продолжить на квартире Германа.

Когда Копылов и Соловьев с четырьмя емкостями горячительного пришли домой к Андрееву, компания уже вовсю гуляла: от бутылки бальзама остался один запах.

Гуляли, как положено — с танцами, под баян Соловьева, оставленный еще с лета в квартире Андреева.
Единственным некурящим в компании был Соловьев. Курящий люд постоянно перемещался по квартире, поэтому инцидент с пропавшей пачкой сигарет (на следующий день обнаруженной полицией) прошел для него незамеченным. Зато он стал свидетелем другого случая: Татьяна заявила, что дед (так все звали Андреева) прячет от них спиртное в ванной. Копылов встал со стула и прошел в прихожую. Затем послышался удар и всхлип. Соловьев, сидевший спиной, обернулся и увидел залитого кровью приятеля.

Дав нагоняй молодежи, Соловьев пошел в комнату к Андрееву и, пропесочив для острастки, затащил его в ванную, обмыл и налил старику граненый. Сильно пьяный Андреев стал выговаривать, чтобы все убирались из его квартиры.

Выпивка кончилась. У Соловьева были еще деньги. Однако найти кошелек он никак не мог. Молодежь тут же взорвалась: “Все ясно, это — дед!”
Копылов и Николаенко отправились искать кошелек в комнату Андреева, закрыв за собой двери. Через несколько минут за стеной послышались крики. Залетев в комнату, Соловьев увидел окровавленного, с разбитыми зубами, старика.

Несколько раз Соловьев вступался за приятеля, отталкивал, однако, избиения продолжались. Били ногами, не упускала случая и Татьяна.
Смотря на хрипящего, харкающего кровью старика, Соловьев взмолился и попросил налить в ванну воды — обмыть и привести человека в чувство. Вместо “обмыть” последовали реплики “утопить урода”. Тогда, взвалив старика на себя, Соловьев один затащил его в ванную. Вода немного привела Андреева в себя. Он стал снова просить всех убраться. Увидев ужасающие следы побоев, Соловьев попросил вызвать “скорую”. Предложение не прошло, Копылов с Николаенко справедливо рассудили, что за “скорой” тут же явится полиция. Соловьев забрал баян, сказал, что он думает о молодых людях — и ушел. Молодые люди остались…

Как Герман Матвеевич умирал — не узнает никто. Точно известно лишь, что сам закрывал входную дверь, сумел сам добраться до постели (диван и все пространство возле него были залиты кровью).
Наутро в пятницу объявился Соловьев. Заходил, звонил, стучал трижды. Не достучавшись, пошел к соседям. Попросил проволочку, объяснил, что вчера вечером “Германа избивали малолетки”, нужно попробовать открыть дверную цепочку.
Дверь открыли… Обомлевший от увиденного, сосед, выйдя на лестничную площадку, сообщил Соловьеву, что пошел вызывать полицию. Скоро явилась полиция. Еще через полчаса во дворе дома Соловьев сам сдался полиции.

— Почему я ушел? — переспрашивает Соловьев у журналиста. — Кто ж знал? Да в ту минуту я сам боялся этих зверей. Когда сидел в “подвале”, думал, все — крышка. Ну как же — сын Николаенко… Некоторые полицейские сами говорили: лучше у нас посиди, пока ребяток поймают, у нас тут безопаснее. А что? Остался бы — напились. Утром проснулся бы с окровавленным молотком в руке. И пошел бы сдаваться…

Кому какой закон писан…

На последнем заседании выяснилось, что по причине болезни отсутствует один из обвиняемых — Евгений Копылов, за день до суда числящийся в секретариате суда живым и здоровым. Отсутствие Копылова попросту рассмешило зал: молодой человек заболел не по “графику” — именно из-за него был отложен суд в июне: тогда у Копылова “отнялись” ноги. Как пояснила адвокат Копылова, ее подопечный находится в психоневрологическом отделении ЦГБ, почему заседание и следует перенести. В прениях вдруг выяснилось: ни один из адвокатов по причине занятости не готов найти время в этом году! Защита мотивировала свою позицию тем, что с клиентами заключено множество других договоров, прекращение которых грозит “падучей” гонораров.

И суд впервые показал характер: на вопрос, почему дело об убийстве адвокаты считают менее значительным, чем остальные дела, защите возразить было нечем. Судья напомнил, что процесс не просто тормозится, он не может начаться четыре года! В том числе и по причине “болезни” подзащитных!
Наконец, подала голос и прокурор, предложив выяснить, где все-таки находится г-н Копылов. Впервые за четыре года был сделан перерыв. После обеда гражданин Копылов из больницы был доставлен пред светлые очи суда.

Из разговора судьи с лечащим врачом выяснилось, что в стационарном лечении пациент не нуждается — может быть выписан в любой момент. Сам же Копылов заявил суду, что не может быстро соображать. На вопрос судьи, что все-таки произошло, Копылов поведал, что “работал в деревне и на него упало ведро с песком”. Голову, к счастью, не пробило: как чувствовал — одел каску!

Г-жа Калниня, адвокат Копылова, встала грудью на защиту клиента, судья заподозрил ее подзащитного в симуляции и предложил вызвать “скорую”. Адвокату мысль не понравилась: фельдшер “скорой” не является нужным специалистом. Слово взяла прокурор, заявив, что единственный способ как-то начать процесс — провести судебно-медицинскую экспертизу.

После очередного перерыва и предоставления официальной справки из больницы четко понять, здоров Копылов или нет, не представлялось возможным: поди, разберись, как крепко шлепнулось ведро по каске!

Чем закончился суд? Волевым решением судья перенес срок следующего заседания на конец октября. За это время должна быть проведена судебно-медицинская экспертиза. Прорыв ли это в деле — не чувствуется. Все познается в сравнении. Понятно, что при такой “работе”, образно выражаясь, либо ишак сдохнет, либо эмир в мир иной отойдет. Элементарное право, записанное в Конституции, на скорый и праведный суд — в даугавпилсском суде звучит как издевка. Нужно быть совсем слепым и глупым, чтобы не видеть вмешательства человеческого фактора.

У суда достаточно рычагов влияния. Когда подсудимый общественно опасен и находится под стражей, кто-то, до этого препятствующий судебному разбирательству, вдруг резко меняет вектор усилий — продвижение дела вперед в суде становится выгодным. Кроме того, при явном затягивании дела и подозрении вмешательства в процесс посторонних сил, председатель городского суда должен переправить рассмотрение дела в вышестоящую инстанцию — дабы исключить любое влияние на суд. В какой цивилизованной стране возможно, чтобы после вмешательства прессы сынки высокопоставленных чиновников продолжали жить в свое удовольствие, продолжали творить беспредел уже после совершения убийства?! Разве не очевидно, что в тюрьме обвиняемые моментально перестанут “болеть”?! Оснований ведь более чем достаточно! Чего только ни вытворял тот же младший Николаенко уже во время следствия: и в кражах был мальчик замешан, и в пьяных драках! Кстати сказать, младший Николаенко во время следствия пытался “косить” под ненормального. Думается, признают его друга Копылова вменяемым и здоровым. И кто тогда на новенького?