Радостная весть из Страсбура
Недавно Европейский суд по правам человека принял к рассмотрению его иск к Латвии, в котором он требует полного оправдания в связи с уголовным преследованием за действия в годы Великой Отечественной войны против фашистов и их местных пособников. Так что в день его рождения телефон в квартире Кононова не замолкал.
А после полудня Василий Макарович с поистине юношеским задором и улыбками встречал десант телевизионщиков, высадившийся здесь: ПБК, РТР, НТВ, “ТВ Центр”, ЛТВ-7… Поскольку “Час” одним из первых поздравил ветерана с днем рождения, нам вместе с исполнительным редактором журнала “Вестник” Республиканского ОВП Евгением Чигвинцевым пришлось взять на себя проведение импровизированной пресс-конференции.
- Сообщение из Страсбура вызвало радость у многих людей, особенно советских ветеранов войны, которых в уголовном порядке преследуют в Латвии. Суд выслушал все стороны и прислал мне решение на 35 страницах. В нем сказано и то, что мне должна быть выплачена компенсация за нанесенный моральный, материальный и физический урон. До 21 февраля я должен отправить свои расчеты, которые мы с моим адвокатом Михаилом Йоффе сейчас составляем. И тогда последует отдельное решение по Латвии и компенсации.
Европейский суд по правам человека выслал решение не только мне, но и правительствам России, гражданином которой я являюсь, и Латвии. Но власти последней стараются замолчать этот факт, а значит, свое поражение.
Когда меня в 1998 году арестовали, я удивился, что чуть ли не весь мир поднялся на мою защиту. Понятны реакции России, моих друзей, которых оказалось много не только в Латвии. Но ведь только в тюрьму ко мне прибыли журналисты из пяти крупных американских изданий. Они понравились своей напористостью, смелостью, позицией моей защиты как союзника по антигитлеровской коалиции. Точно так же выступали СМИ Франции, Польши, Израиля и других стран.
- Два года назад “Час” писал о том, что вы работаете над книгой воспоминаний “Мои три войны”. Помнится, вы не торопились ее завершать, ожидая решения из Страсбура. Теперь последняя точка будет поставлена?
- Книга практически была закончена год назад. Но без этой концовки она не могла выйти. Первая моя война – это Великая Отечественная. Вторая – борьба с вооруженным бандитизмом в Латвии в послевоенные годы. И третья – тюрьма и суды уже в независимой Латвии. В издании книги мне обещал помочь мэр Москвы Юрий Лужков. Думаю, в ближайшие месяцы она выйдет.
Еще 40 лет назад, когда я был назначен на должность начальника Управления милиции Латвийской ССР, меня часто просили написать свои воспоминания о годах войны и становлении правопорядка в республике. Всегда отнекивался, мол, и времени нет, да и не писатель я. А на пенсии понял, что это надо сделать.
По совету бывшего посла России в Латвии Александра Ивановича Удальцова, который мне во многом помог, завязалась переписка с президентом Владимиром Владимировичем Путиным. Как выяснилось, какое-то время его отец воевал недалеко от нас, на эстонской территории. Из их отряда в 17 человек в живых осталось только трое, в том числе и раненый отец Путина. Уже в наше время я узнал, что мы даже рядом вели бой. Так вот, одно из писем президента подсказало название книги – “Мои три войны”. И эпиграф мне невольно подсказал Владимир Владимирович: “Я мужественно и настойчиво сражаюсь и отстаиваю не только честь своего имени, но и историческую справедливость, а также честь коллег-ветеранов”.
Девять лет борьбы
Нашу беседу прерывают новые гости – консул российского посольства Сергей Смирнов и военный атташе Сергей Стрижко. Торжественно зачитывается приветственный адрес посла Виктора Калюжного, вручаются подарки, цветы.
- Я хотел добиться снятия приклеенного мне в Латвии ярлыка. И при поддержке тысяч людей это удалось. Девять лет борьбы завершились победой.
- Помнится, вы рассказывали о том, как активно партизаны участвовали в рельсовой войне.
- В сентябре 1943 года с партизанской базы послали меня на Абренский железнодорожный узел. Через него проходила железная дорога, шоссе Варшава – Ленинград, по которым снабжались 16-я и 18-я армии, блокирующие Питер. Командование партизан решило провести целую серию подрывов. Были созданы три группы, моей был отведен участок от станции Пундури, Вавере, Ритупе и само Абрене (Пыталово). Мы приготовили более 800 запалов. Причем решили применить уловку. Дело в том, что бикфордов шнур горит со скоростью сантиметр в секунду, а нам надо было добиться, чтобы первые заряды взрывались не раньше, чем через 30 – 40 минут после зажигания. И привязали к бикфордовым саперные шнуры разной длины. Запалы уже на железнодорожном полотне вставлялись в шашки тола по 100, 200, иногда 400 граммов и подкладывались на стыки рельсов – с тем чтобы одним взрывом разрушить два рельса.
Операция должна была пройти одновременно 4 октября в 23 часа на участках железных дорог Абрене – Карсава и Абрене – Гулбене. В 22.30 подошли к железке, залегли. Приближается контрольное время. Прошел очередной немецкий патруль. Мы – на полотно. Быстро минируем, нас охраняют два автоматчика, другие поджигают шнуры. Закончили, глянули назад. Вся линия словно усеяна темно-красными точками-светлячками. Огненная стрела уходила вдаль. Спустились с насыпи. Вскоре первый заряд воспламенился, и через несколько секунд услышали взрыв. Послышались пулеметные очереди патрулей. Вскоре прогремели еще два взрыва. И пошло-поехало. Мы возвращались на базу, а за нашими спинами гремело и гремело.
Издалека тоже доносились взрывы. Значит, и те две группы сработали успешно. Потом узнали, что всего в эту ночь было произведено 483 взрыва. Позже стало известно, что эта акция навела страху на Абренский гарнизон. Фашисты решили, что вблизи города сброшен крупный советский десант и они попали в окружение. Многие ночью в панике на машинах, подводах, пешком бросились из города.
15 октября подобную “бомбежку” повторили в шести километрах юго-западнее Абрене, произвели 320 взрывов. В районе Абрене – важнейшем участке коммуникаций группировки армий “Норд” – в октябре 43-го было совершено более трети всех партизанских диверсий на железных дорогах Латвии. Причем мы же не только рельсы рвали, но и регулярно пускали под откос эшелоны с техникой и живой силой оккупантов.
- И сколько на вашем счету?
- 16. А всего за плечами 42 взрыва. Чудом жив остался. Один взрыв под эшелоном задерживал движение на 8 – 10 часов. Значит, не одна сотня наших фронтовиков была спасена от смерти. И еще один аспект – оккупантов охватывал страх, земля горела у них под ногами. А советские люди все смелее включались в активную борьбу с захватчиками.
- Ощущаете свои 85?
- Абсолютно нет! Хотя хвороб нахватал, особенно в тюрьме, где меня держали год и восемь месяцев. Но им я не поддаюсь.