В стране входит в моду новое политическое развлечение – референдумы
Торжество произвола
Представьте себе, что вы работаете на большом предприятии и конкретно отвечаете за выпуск табуреток. За последние годы производство увеличилось с 60 до 110 штук за смену. Вы делаете все, чтобы эта цифра и дальше неуклонно росла – ежегодно процентов на двадцать.
Но вот в один прекрасный день в ваш кабинет врывается Большой Человек. Это не начальник мебельного цеха, с которыми вы тесно сотрудничаете, и не директор деревообрабатывающего производства, которому вы изредка носите на подпись бумаги. Вас навестил глава огромного холдинга, которого вы в глаза не видели и который никогда не интересовался табуреточным вопросом.
Большой Человек вас ругает последними словами, вспоминает все ваши грехи и требует с понедельника делать никак не меньше 270 табуреток. “Где ж мы сырья столько возьмем?” – в растерянности задаете вы самый простой вопрос. “Поищешь – найдешь” – следует ответ. “Вон сколько деревяшек по территории валяется!”
После бури вы идете к смущенному начальнику цеха и начинаете обсуждать, как выполнить барскую причуду. Ясно, что основополагающие документы, к которым вы относились, как к священному писанию – “Технологическую карту по изготовлению табуретки” и “Концепцию развития табуреточного производства” – придется игнорировать.
Идеи постепенно появляются. Можно выпускать табуретки не на четырех ногах, а на трех, даже на двух. Можно резко сократить производство столов и книжных полок. Можно вырубить парк из старинных дубов, чудом сохранившийся на территории завода.
Правда, все это позволит только короткое время выполнять нелепый приказ. “Не робей – хлопает вас по плечу начальник цеха. – Он все равно скоро забудет о табуретках – других проблем, что ли мало”.
“Ну и где здесь аллегория?” – спросит читатель. – Предположим, табуретки – это цифры из пенсионного законопроекта, которые его авторы хотят, ничем не обосновывая, навязать чиновникам социальных служб. Двуногие табуретки и вырубленный парк – абсурдная, но естественная ответная реакция. Мы уже слышали идеи повысить пенсионный возраст, сократить выплаты по больничным, увеличить социальный налог – откуда-то деньги брать надо.
Ну а кто же этот Большой Человек – некомпетентный, но лихой начальник, уверенный, что с кондачка может решить любой вопрос? Фигура, согласитесь, знакомая – каждый видал таких руководителей. А это вы и есть, уважаемый читатель.
Откройте конституцию, почитайте статью 2: “Суверенная власть в Латвии принадлежит ее народу”. Власть-то не отнимешь, но попытки брутально применить ее в обход специалистов могут привести только к бардаку. А референдум – это и есть такая попытка.
Жулики и неумехи
Когда Большой Человек брызгал слюной, ругая нашего персонажа, он во многом был прав. Спец по табуреткам регулярно опаздывает на работу и курит в кабинете. Камин он топит обрезками, которые выносит с завода каждый день. Табуретки для дома не покупает, а за пару бутылок берет со склада. Эти бутылки тоже не покупает – их ему приносят клиенты, чтобы получить продукцию побыстрей. А еще он изменяет жене и любит выпить. Как вы думаете, можно ли на основании этих несомненных недостатков сделать вывод, что в табуреточном деле наш герой тоже ничего не смыслит?
Между тем, один из главных аргументов в пользу участия в референдумах – крайне низкий моральный уровень слуг народа. Почему-то считается, что коррумпированные и нечистые на руку депутаты и чиновники ничего не понимают в своем деле и думают только о том, как набить карманы. Между тем политик и чиновник – это не ругательства, а профессии. И профессионалы эти ведут себя точно так же, как все прочие.
Я не очень высокого мнения о человеческом роде. Убежден, что большинство из нас охотно погреет руки без отрыва от производства. Но точно так же большинство из нас умеет делать работу, за которую получает деньги. Причем между этими категориями нет никакого противоречия.
Такой подход понятен большинству, когда речь идет о простых профессиях. Мы понимаем, что за маляром, имеющим привычку воровать краску, надо внимательно следить. Но это же не значит, что следует отобрать у него робу, кисти и пытаться красить самому: и материала уйдет больше, и качество будет хуже.
Политики и чиновники не лучше и не хуже маляров. За ними точно так же нужен глаз да глаз. Среди них есть мастера и неумехи. Но и те, и другие действуют по писаным и неписаным правилам, инструкциям, концепциям, выработали в своем труде некую систему. Эту систему можно и нужно совершенствовать, чем должны заняться специалисты самого высокого уровня. И когда министр благосостояния говорит, что пенсионные поправки рушат всю пенсионную систему страны, мне других аргументов не надо. Потому что любая система, хорошая или плохая, лучше, чем волюнтаризм в ручном управлении.
“Но ведь ситуация трагична! – воскликнет завсегдатай референдумов. – Пока вы будете систему улучшать, пенсионеры с голода перемрут”. Во-первых, система обречена оставаться никуда не годной, пока специалисты ломают головы над проектами двуногих табуреток и прочими идеями заткнуть те дыры в системе, о которых больше всего шумят.
Во-вторых, я что-то не встречал статистику голодных смертей пенсионеров. Очень многие из них работают и сами себя спасают, что я категорически приветствую. У других есть дети и внуки, которые по закону должны их содержать, а не перекладывать эту обязанность на меня как налогоплательщика. Третьи имеют имущество, к примеру, дачу. Почему бы не продать его и жить припеваючи? У меня дачи нет, хотя хотелось бы. Но это же не повод кричать: люди добрые, дайте денег, голодная смерть идет!
Ну и наконец, те несчастные, у кого ни детей, ни дачи, ни сил заработать. Вот им и надо помочь через социальные службы. Эта система работает, бюджет не рушит, хотя и нуждается, наверное, в улучшении. Почему бы авторам идеи референдума не предложить этих улучшений?
Кому выгодно?
Потому что цели инициаторов референдумов, как правило, далеки от декларируемых. Когда мы идем на сбор подписей, чтобы дать по рукам неправедным политикам, нас ведут за руку другие политики – еще более хитрые и эгоистичные. Ведь идею референдума кто-то придумывает, и редко его помыслы бывают кристально чисты.
Иногда это каприз выходящего в тираж деятеля. Так было в прошлом году, когда президентша исключительно из фанаберии затеяла референдум о никому не понятных и давно отмененных поправках к закону о спецслужбах. Иногда это происки теневых структур власти: я уже писал, что за референдумом о праве на роспуск парламента стоит вашингтонский обком. Не случайно зонтичную революцию, которая выдвинула эту идею, инициировала сама г-жа посол.
С пенсионным референдумом еще проще. Образуется новая партия – есть простейший способ завоевать популярность. Поэтому и выбирается практически неприемлемый путь решения проблемы. Если власть благоразумно отвергнет идею, то ее будет еще проще ругать. Если струсит и согласится, то неизбежен бешеный всплеск инфляции – будут единовременно розданы и потрачены сотни миллионов латов. Значит, опять очки наберем, критикуя никуда не годное правительство.
Политологи давно заметили: к референдумам особо стремятся тоталитарного плана политики, стремящиеся укрепить свою личную власть. Гитлер и Муссолини поначалу их прямо обожали. А помните ельцинский референдум “да-да-нет-да”? Ну хотел человек по парламенту из танковых пушек жахнуть, а просто так, ни с того ни с сего – неудобно, надо всенародной поддержкой заручиться.
И эта любовь естественна: как ни продажны депутаты и чиновники, но они воробьи стреляные, их не проведешь. А народом манипулировать куда проще – особенно если натравить его на ненавистных политиков. И поэтому я референдумы не люблю и на них обычно не хожу.
Наверное, бывают такие важнейшие вопросы, по которым власть должна посоветоваться с народом. Наверное, бывают такие кристально честные политики, которые идут на этот совет без заранее принятого решения. Наверное, в этом случае надо пойти и проголосовать, как велит совесть.
Только я с такими ситуациями не сталкивался и, боюсь, не доживу.
Александр Гильман.