Во истину не ведали что творили: ни организаторы, когда объявили эту запись, ни дети, когда пришли в эту толпу, поддавшись стадному инстинкту.Еве давно пора понять, что её советское виденье ситуации - вчерашний день. Она, видимо, рещила, что толпа подростков самоорганизуется и начнёт писать на руках номерки очерёдности, как это было лет двадцать назад. А может быть она подумала, что выстраивать людей и присваивать номер очерёдности должна муниципальная полиция? Насколько помню муниципалов было трое, затем ещё подъехали, но они, даже при большом своём желании не смогли бы удержать толпу, если бы ёё кто-нибудь завёл изнутри. Или Ева вместе с Азаревичем хотела, что бы полицейские начали в толпе дубинами махать, действуя по их желанию "активнее"? А на откуп школы Тейкмане никогда этот вопрос не отдаст. Ведь славу родеющей за интересы и нужды молодёжи надо непременно присвоить себе. Иначе как оправдать своё существование?
Во истину не ведали что творили: ни организаторы, когда объявили эту запись, ни дети, когда пришли в эту толпу, поддавшись стадному инстинкту.Еве давно пора понять, что её советское виденье ситуации - вчерашний день. Она, видимо, рещила, что толпа подростков самоорганизуется и начнёт писать на руках номерки очерёдности, как это было лет двадцать назад. А может быть она подумала, что выстраивать людей и присваивать номер очерёдности должна муниципальная полиция? Насколько помню муниципалов было трое, затем ещё подъехали, но они, даже при большом своём желании не смогли бы удержать толпу, если бы ёё кто-нибудь завёл изнутри. Или Ева вместе с Азаревичем хотела, что бы полицейские начали в толпе дубинами махать, действуя по их желанию "активнее"? А на откуп школы Тейкмане никогда этот вопрос не отдаст. Ведь славу родеющей за интересы и нужды молодёжи надо непременно присвоить себе. Иначе как оправдать своё существование?