На уровне проектов и идеологий остается только два варианта. Один советский, а другой западный.
Советский ответ заключался в том, что Шарикова (или известную кухарку, что то же самое) можно возвысить. Это долго, трудно, но можно. Ленин насчет кухарки, по сути, именно это и говорил. Человек есть мера всех вещей, но только в потенции, только в раскрытии всего, в нем заложенного.
А вот западный, победивший на данный момент ответ был куда более парадоксален (на фоне идеи о возвращении в будку). Он не сразу последовал и поэтому большую часть XX века Запад отступал не имея ответа. А потом Запад сказал, что Шариков уже есть мера всех вещей… и выиграл. Оказалось, что сама идея о необходимости его возвышать оскорбительна для Шарикова, она есть покушение на свободу Шарикова и в этом смысле тоталитаризм. Шариков то хорошо знает, что он прекрасен и так, сам по себе. В советском обществе почему-то ему приходилось помалкивать, свои суждения по всем вопросам (в том числе и по поводу переписки с Каутским) держать при себе, стесняться и бояться насмешек. Ну, а теперь даже не свобода, теперь куда больше. Оказалось, что суждения Шарикова, которые он держал при себе, и опасался произнести вслух, на самом деле вовсе не жалкая перхоть его неразвитого сознания, а именно те правила, по которым устроен мир… во всяком случае так утверждают говорящие головы в зомбоящике. Да и зачем нужны какие-то иные подтверждения, если о том же говорит главный подтверждатель, великое бабло.
На уровне проектов и идеологий остается только два варианта. Один советский, а другой западный.
Советский ответ заключался в том, что Шарикова (или известную кухарку, что то же самое) можно возвысить. Это долго, трудно, но можно. Ленин насчет кухарки, по сути, именно это и говорил. Человек есть мера всех вещей, но только в потенции, только в раскрытии всего, в нем заложенного.
А вот западный, победивший на данный момент ответ был куда более парадоксален (на фоне идеи о возвращении в будку). Он не сразу последовал и поэтому большую часть XX века Запад отступал не имея ответа. А потом Запад сказал, что Шариков уже есть мера всех вещей… и выиграл. Оказалось, что сама идея о необходимости его возвышать оскорбительна для Шарикова, она есть покушение на свободу Шарикова и в этом смысле тоталитаризм. Шариков то хорошо знает, что он прекрасен и так, сам по себе. В советском обществе почему-то ему приходилось помалкивать, свои суждения по всем вопросам (в том числе и по поводу переписки с Каутским) держать при себе, стесняться и бояться насмешек. Ну, а теперь даже не свобода, теперь куда больше. Оказалось, что суждения Шарикова, которые он держал при себе, и опасался произнести вслух, на самом деле вовсе не жалкая перхоть его неразвитого сознания, а именно те правила, по которым устроен мир… во всяком случае так утверждают говорящие головы в зомбоящике. Да и зачем нужны какие-то иные подтверждения, если о том же говорит главный подтверждатель, великое бабло.