Спрудж: если не заговорят о Латгалии как о депрессивном регионе… 2

Этому будет способствовать План развития Латгалии, созданный Министерством среды и регионального развития. По словам министра среды и регионального развития Эдмунда Спруджа, он будет рад, если Латгалия освоит хотя бы 50 млн. латов и благодаря этим деньгам сможет снизить уровень безработицы с нынешних 22% до среднего уровня безработицы по страны (сейчас это 11,9%). Правда, без пересмотра системы пособий и усиления борьбы с теневой экономикой в том регионе не обойтись...

"Беда не в том, что люди вообще получают социальные пособия, а в том, что они получают их годами. Они привыкли к этим бесплатным деньгам, и на этом фоне многие деградировали, — говорит министр. — Выдернуть человека из такой жизни, да еще как–то стимулировать его заняться бизнесом — это задача не из легких". О том, как на практике будет реализовываться план развития Латгалии, почему не нужно делать ставку на сельское хозяйство и во что будут вкладываться деньги — Эдмунд Спрудж рассказывает в интервью изданию “Деловые Вести”.

Критическая масса проблем

— Вы лично можете назвать Латгалию деградирующим регионом?

— И да и нет. В Латвии есть другие территории, которые являются не менее деградирующими, если вообще мы употребляем этот термин. Просто Латгалия — это очень большая территория, внутри которой много округов с одинаковыми проблемами. То есть уже сформировалась критическая масса этих проблем, которые нужно срочно решать. Если у нас получится это сделать, то опыт мы применим и к другим латвийским территориям. К тому же в политическом смысле сейчас очень хороший момент пытаться что–то там сделать. Если помните, недавно ввели ограничения по ввозу товаров на границе и пр. С одной стороны, кому–то это не понравилось, были протесты, но с другой — таким образом было привлечено внимание к региону.

— Можно ли вообще пытаться что–то развивать в Латгалии, пока почти половина жителей так или иначе получает доход с теневого сектора экономики?

— Можно. Я не очень верю в то, что сначала мы должны отнять у людей возможность зарабатывать на контрабанде или еще чем–то нелегальном, а потом дать им работу. Люди вынуждены этим заниматься, потому что другой возможности заработать у них нет. Когда вокруг тебя все занимаются контрабандой, она де–факто становится вроде бы легитимной возможностью и у людей пропадает внутренняя мотивация делать что–то другое. Мне кажется, что мы должны дать им альтернативу в белом секторе экономики.

— Как вообще создавался План развития Латгалии? Вы спрашивали мнение жителей, бизнесменов, которые там работают?

— В основном инициаторами большинства мероприятий плана были самоуправления из Латгалии. С простыми людьми и с бизнесменами я общался, без этого, наверное, невозможно было бы понять все проблемы этой территории.

— И все они считают, что что–то надо менять?

— Нет, не все. Одни удивлялись и говорили: не надо нам никаких изменений, все нормально. Тут же рядом стояли люди, которые говорили: государство нас не любят, так больше невозможно жить, работать некому и негде, надо быстрей что–то делать…

— Какие показатели Латгалии беспокоят вас больше всего?

— Самый главный — это безработица, которая превышает 20% от уровня экономически активных жителей. В Латгалии самый высокий уровень желания жителей уехать из страны. Причем если мы посмотрим, куда готовы уехать жители из Латгалии, то это не будет Рига, что в целом было бы еще не так страшно. Если готовы уехать, то сразу за границу. Там же самый высокий показатель длительно неработающих людей. И еще в Латгалии готовность людей заниматься предпринимательской деятельностью или хотя бы становиться самозанятой персоной, очень низкая — ниже, чем в любых других регионах. Люди там скорей готовы сидеть и ждать, когда им дадут работу. Но если посмотреть, что они умеют, то выяснится — только то, что было востребовано лет 20 назад, а сейчас никому не нужно. И еще один показатель, который меня волнует, это количество новых предприятий. В Латвии этот показатель находится на уровне 8 предприятий на 1000 жителей. В Латгалии — это 3 предприятия на 1000 жителей. Это смешная цифра.

Добиться эффекта снежного кома

— И как вы будете стимулировать это желание, ведь одним финансированием проблему не решить, если люди в принципе не готовы заниматься бизнесом?

— Мы ни в коем случае не собираемся делать упор только на развитие предпринимательства. Я прекрасно понимаю, что даже если мы создадим самые благоприятные условия, то мы не увидим кратного прироста количества новых предприятий. Если мы хорошо поработаем, то, может быть, увидим показатель 5 предприятий на 1000 жителей, но ожидать каких–то 10–12 предприятий на 1000 жителей — это самонадеянно. Все же вопросы бизнеса — это еще и инфраструктура, знания, переработка госуслуг, и на это могут уйти годы, а у нас нет столько времени. Поэтому мы собираемся делать ставку в том числе уже на работающие в Латгалии предприятия, многие из которых вполне успешны и экспортоспособны. Наша задача — добавить к их существущей базе еще несколько рабочих мест: одному — 3, другому — 10, третьему — 100 и т. д.

— Речь о субсидированных рабочих местах?

— Нет, вопрос только в том, что мы должны помочь им решить те проблемы, который на данный момент не дают им возможности увеличить число рабочих мест. Как мы выяснили, часто эти проблемы связаны с инфраструктурой, причем их решению часто мешают какие–то бюрократические вещи: то самоуправления не заинтересованы, то законы противоречат, то нет нормативной базы. В итоге проблемы не решаются, новые рабочие места не создаются.

— Сколько новых рабочих мест будет создано в ходе реализации плана по развитию Латгалии?

— Я не хотел бы стать вторым г–ном Шлесерсом, выдавая общественности абстрактные цифры. Во всем этом мероприятии должен сработать эффект снежного кома: будут появляться новые предприятия, рабочие места, люди поверят в этот регион, не будут уезжать, это станет сигналом для инвесторов о том, что в Латгалию можно вкладывать деньги. В чем принципиальное отличие этого плана? В том, что он предусматривает инвестиции в очень смелые проекты, поэтому отдача не может быть 100–процентной.

— Не боитесь потом упреков в том, что в Латгалию вложены миллионы, а отдача мизерная?

— Но если этого не делать, то есть устраниться в первую очередь от политической ответственности, то ничего в Латгалии не улучшится, а может быть, со временем будет только хуже.

— Предприниматели из Латгалии рассказывают, что проблема не в новых рабочих местах. Более того, бизнес ищет работников для тех вакансий, которые уже есть, и не может найти во многом из–за того, что квалифицированные кадры уехали. А те, кто остался, предпочитают жить на социальное пособие, которое по уровню сопоставимо со средней заработной платой в сфере торговли. Как вы будете решать эту проблему?

— Согласен, такая проблема есть, и мы примерно знаем, как ее решать. Получится или нет — будет видно. Смотрите, что мы имеем сейчас. Государство создает какие–то программы по переквалификации безработных, тратит на это огромные деньги, но эффект — мизерный. Классический пример: один инвестор хотел построить завод в Латгалии, но для этого надо было взять на работу 100 человек, которые знали бы итальянский язык на самом простом уровне. Это и есть конкретный заказ, который местным службам занятости надо было выполнять. Я не верю, что не нашлось бы 100 человек, которые, зная о перспективах хорошего трудоустройства, не записались бы на бесплатные курсы по итальянскому языку и не выучили бы его на нужном уровне. Но дело даже не в конкретных людях, а в том, что такой возможности просто не было. В итоге этот проект так и не был реализован. Наверное, там были и другие причины, но ведь и кадровый вопрос был одним из приоритетных. Поэтому уже в августе будет создано Агентство по развитию предпринимательства в Латгалии, которое будет решать в том числе и эти вопросы.

Научиться себя продавать

— Как агентство еще поможет бизнесу из Латгалии?

— Я вижу, что оно должно быть "шапкой" над различными государственными организациями, для которых выдвигается одна цель. Это некий координирующий центр, который будет "адвокатом" для латгальских предпринимателей. Главная цель этого центра будет заключаться в создании рабочих мест. По сути, у него будет несколько основных категории клиентов. Первая — существующие предприятия, для которых будут подыскиваться и обучаться работники, которые им необходимы. Вторая — это инвесторы. Здесь проблем не меньше: помимо того что Латвия в принципе не может похвастаться большим спросом со стороны инвесторов, то Латгалия — и подавно.

— Ранее звучала идея торговать такими деградирующими территориями, предлагая их инвесторам в отдельном пакете.

— Не уверен, что ими нужно торговать. Главная проблема в том, что у нас совершенно нет никакой связи между самоуправлениями, которые имеют предложения по развитию бизнеса в регионах, и теми людьми, которые работают с инвесторами в рамках государственных визитов и пр. Это в основном Латвийское агентство инвестиций и развития и Министерство иностранных дел. Более–менее в такие пакеты для инвесторов попадают проекты крупных городов — Вентспилса, Лиепаи, Даугавпилса, потому что у этих самоуправлений есть деньги и они умеют себя продавать. Вот, например, недавно Даугавпилс сделал очень хороший каталог, где расписываются возможности инвестиций в городе. Но у более мелких и бедных самоуправлений просто нет такой возможности. В итоге получается так, что те люди, которые встречаются с инвесторами, просто не располагают информацией о регионах, а самоуправления сами не понимают, что нужно предлагать.

— Вопрос только в конкретных проектах, которые нужно собрать и донести их до инвесторов?

— Нет, это лишь малая часть работы. Мы, к примеру, в рамках министерства как–то пытались делать эту работу, но получилась лишь имитация бурной деятельности. Присылает самоуправление примерно такое описание: у нас есть столько–то гектаров земли в поле, присылайте инвесторов. Но, извините, какого инвестора можно заинтересовать голым полем где–то на окраине? Нет таких! То есть у людей в самоуправлениях нет понимания, что сегодня нужно инвесторам, что востребовано сейчас и что будет необходимо через три года. И самое интересное, в Латвии есть эксперты, из того же Агентства инвестиций, которые знают ответы на эти вопросы, но так как нет обратной связи, то в итоге нет ничего. То есть Агентство по развитию предпринимательства в Латгалии как раз и будет этим заниматься — налаживанием связей, без которых вообще нет смысла что–то развивать. И наконец, третья категория клиентов — это те люди, которые хотят создать свой бизнес.

Слезть с пособия и начать работать

— В плане по развитию Латгалии есть фраза о том, что в регионе люди слабо мотивированы начинать свой бизнес. Как вы намерены решить эту проблему? И как заставить отказаться людей от удобного социального пособия в пользу хотя бы самозанятости?

— Беда не в том, что люди вообще получают социальные пособия, а в том, что они получают их годами. Они привыкли к этим бесплатным деньгам, и на этом фоне многие деградировали. А если вокруг таких людей много, то этот образ жизни уже не кажется вам ненормальным. И, конечно, выдернуть человека из такой жизни да еще как–то стимулировать его заняться бизнесом — это задача не из легких. Скажу прямо, простых решений тут нет.

— Тогда расскажите о сложных решениях, ведь проблему так или иначе придется решать.

— У нас нет волшебной кнопки, но есть много маленьких рычажков, с помощью которых можно будет хотя бы развернуть ситуацию в другую сторону. Начнем с того, что социальные пособия со следующего года будут пересмотрены. Понятно, что людей не оставят на произвол судьбы, но мы четко должны отделить тех, кто действительно не может работать, от тех, кто не хочет. Но при этом мы должны работать над созданием новых рабочих мест, чтобы те, кто все–таки хочет работать, могли найти для себя место.

— Из конкретных проектов, которые дадут рабочие места, в плане сказано только про создание сборочного производства Латвийской железной дороги. Здесь есть коммерческая составляющая или же это больше социальный проект? Есть вообще еще какие–то значимые проекты, которые будут реализованы в Латгалии?

— У Латвийской железной дороги планируется не социальный, а вполне коммерческий проект, который для Латгалии очень важен, поскольку речь идет о создании как минимум 300 новых рабочих мест. Этот проект сейчас несколько затормозился, так как там предусмотрено софинансирование из фондов ЕС. Мы рассчитываем и на частный бизнес, который в какой–то мере может поддерживаться и инвестициями публичного сектора — фондами, гарантиями и другими инструментами, выделенными именно для Латгалии. Кстати, план предусматривает выделить около 20 млн. латов на поддержку новых предприятий в небольших городах Латгалии, которые будут заняты в несельскохозяйственных отраслях. Я думаю, что ситуация будет такова, что практически любой хороший проект из Латгалии получит финансирование.

— По этому поводу вас критикуют представители других самоуправлений, которые считают, что специальные планы по поддержке бизнеса в Латгалии создают неравные условия конкуренции на уровне государства.

— Да, я могу понять эту критику. Но если правительство определило, что развитие Латгалии — это приоритет, то, наверное, это должна быть поддержка не только моральная, но и финансовая. Кроме того, я бы посоветовал смотреть на план развития Латгалии как на пилот–проект плана развития Латвии и выравнивания регионов.

Почему не помогут советы Улманиса

— Перед тем как приступить к плану развития Латгалии, вы прочитали книгу Карлиса Улманиса "Как поднять и сделать наше сельское хозяйство более прибыльным", которая как раз была посвящена развитию Латгалии?

— Я читал эту книгу очень давно — ее мне давал дедушка почитать. А сейчас специально не перечитывал. У меня была, правда, отдельная переписка с людьми, которые присылали мне целые главы из этой книги.

— Считаете, что те рецепты, когда ставка региона делалась в основном на сельское хозяйство, нельзя применять сейчас? Сейчас некоторые экономисты считают, что Латгалия — это традиционно была и останется сельскохозяйственной территорией, поэтому внедрять там насильственную индустриализацию нет смысла…

— Нет, я так не считаю. Более того — Латгалию нельзя признать эффективной в плане традиционного сельского хозяйства. В глобальном плане мы все равно не сможем конкурировать в сельском хозяйстве с той же Испанией, потому что мы не можем за год снять три урожая. Мы не можем выращивать и продавать вагонами то, что нужно продавать вагонами. Поэтому делать ставку на сельское хозяйство в корне неверно. Да, есть определенные отрасли, например выращивание льна, и там мы очень успешны. Есть потенциал в биологическом хозяйстве. Наверное, и нужно искать и вычленять такие отдельные ниши, где мы можем заработать двойные–тройные прибыли, и их пытаться развить. Однако тут скорей вопрос в правильном маркетинге, а не в самом производстве.

— Сколько всего средств получит Латгалия согласно плану развития?

— Всего около 83 млн. латов, которые будут выделены из разных источников. Это и деньги бюджета, и средства фондов ЕС, и другие. Если Латгалия не сумеет эти средства освоить, то есть шанс и у других регионов получить эти средства. Но, по моим прогнозам, Латгалия должна освоить как минимум 50 млн. латов.

— Как вы лично видите отдачу от этих денег?

— Я лично хочу, чтобы через какое–то время мне больше не пришлось говорить о том, что Латгалия — это депрессивный или отсталый регион.

— А если конкретней? А то ведь лет через пять кто–нибудь обязательно вспомнит, как г–н Спрудж пролоббировал для Латгалии 83 млн. латов, а результата нет.

— Тогда мы должны оценивать каждую из программ, поскольку 40 млн. латов выделены для программ развития инфраструктуры, предусмотренной для бизнеса. Поэтому очень сложно сейчас высчитать эту отдачу, не зная, в какие проекты будут вложены средства. Что касается макроэкономических показателей, то в Латгалии после реализации Плана развития они должны быть на уровне средних по Латвии, и точно не превышать их в худшую сторону в два раза, как сейчас.

Присылает самоуправление примерно такое описание: у нас есть столько–то гектаров земли в поле, присылайте инвесторов. Но, извините, какого инвестора можно заинтересовать голым полем где–то на окраине? Нет таких!

Критикам я бы посоветовал смотреть на План развития Латгалии как на пилот–проект плана развития Латвии и выравнивания регионов.

Мы не можем выращивать и продавать вагонами то, что нужно продавать вагонами. Поэтому делать ставку на сельское хозяйство в корне неверно.

Я лично хочу, чтобы через какое–то время мне больше не пришлось говорить о том, что Латгалия — это депрессивный или отсталый регион.

План развития Латгалии предусматривает целый комплекс мероприятий, которые будут способствовать экономическому выравниванию региона. План включает в себя развитие человеческого потенциала, побуждение людей начать бизнес, антиалкогольную политику, предложение новой программы предпринимательства в профессиональном и высшем образовании, развитие инфраструктуры, особенно строительства дорог, создание налоговой системы, которая будет стимулировать рост бизнеса.

В Латгалию собираются привлечь дополнительные европейские средства для развития предпринимательства. Также планируется улучшить состояние дорог в регионе, в том числе заасфальтировать некоторые грунтовки. А Latvijas Dzelzceļš предлагает создать в Даугавпилсе производство вагонов и других предметов для нужд железной дороги. Министерство регионального развития готово предложить региону программу финансирования энергоэффективности, а Министерство земледелия обеспечит меры поддержки крестьян в слаборазвитых районах.

Общий объем финансирования всех включенных в план мероприятий составляет 83 млн. латов, в том числе финансирование из фондов ЕС на сумму 54,7 млн. латов, средства госбюджета на сумму 5,73 млн. латов и средства норвежского фонда на сумму 388 тыс. латов.