В ситуации, когда денег у наших медиа нет или почти нет, нужны другие стимулы.
Можно вербовать авторов в более утонченных, специальных, элитарных изданиях левых интеллектуалов (вроде газеты «Что делать?», альманаха «Транслит» или «Художественного журнала»). Но нужно быть готовым к тому, что даже те, кто изъявят желание работать, будут испытывать явное затруднение (или нежелание) перейти к популярному языку и ограничить себя в сложности оптики. У них уже есть представление о том «как пишут» и представление это либо слишком авангардное, либо слишком академическое. Их стимул - популяризация критических идей, демократизация их знаний. Второй адрес - наиболее способные из левых и социальных активистов, сфера интересов которых обычно много шире их конкретного «активизма». Тут как раз потребуется знакомство с «грубыми азами» популярной формы высказывания, потому что представления о том, как писать, обычно нет. Люди просто не задавали себе этого вопроса. Их стимул - мобилизация большего числа людей вокруг волнующих их проблем.
Кроме того, всегда найдутся сочувствующие левым идеям авторы в «смежных» с левым активизмом областях - критически настроенные студенты, недовольные «мейнстримом» гуманитарии, богема, ищущая оппозиционной или даже революционной крутизны. Собственно, мотив «крутизны» (публиковаться у левых есть проявление независимости и нонконформизма!) и является для этой среды основным.
Наконец, редкий, но очень важный случай: профессиональные авторы глянцевых, массовых и даже (представьте себе, лично знаю пару таких людей!) прокремлевских изданий порой испытывают извращенное желание (как правило под псевдонимом) выступить с антикапиталистической критикой или радикальными предложениями, обычно из соображений личной мести конкретным людям и институциям, усталости от «работы на систему», полузабытых симпатий молодости или из детективного желания поиграть в «двойного агента».
ОТКУДА БРАТЬ НОВЫХ АВТОРОВ?
В ситуации, когда денег у наших медиа нет или почти нет, нужны другие стимулы.
Можно вербовать авторов в более утонченных, специальных, элитарных изданиях левых интеллектуалов (вроде газеты «Что делать?», альманаха «Транслит» или «Художественного журнала»). Но нужно быть готовым к тому, что даже те, кто изъявят желание работать, будут испытывать явное затруднение (или нежелание) перейти к популярному языку и ограничить себя в сложности оптики. У них уже есть представление о том «как пишут» и представление это либо слишком авангардное, либо слишком академическое. Их стимул - популяризация критических идей, демократизация их знаний. Второй адрес - наиболее способные из левых и социальных активистов, сфера интересов которых обычно много шире их конкретного «активизма». Тут как раз потребуется знакомство с «грубыми азами» популярной формы высказывания, потому что представления о том, как писать, обычно нет. Люди просто не задавали себе этого вопроса. Их стимул - мобилизация большего числа людей вокруг волнующих их проблем.
Кроме того, всегда найдутся сочувствующие левым идеям авторы в «смежных» с левым активизмом областях - критически настроенные студенты, недовольные «мейнстримом» гуманитарии, богема, ищущая оппозиционной или даже революционной крутизны. Собственно, мотив «крутизны» (публиковаться у левых есть проявление независимости и нонконформизма!) и является для этой среды основным.
Наконец, редкий, но очень важный случай: профессиональные авторы глянцевых, массовых и даже (представьте себе, лично знаю пару таких людей!) прокремлевских изданий порой испытывают извращенное желание (как правило под псевдонимом) выступить с антикапиталистической критикой или радикальными предложениями, обычно из соображений личной мести конкретным людям и институциям, усталости от «работы на систему», полузабытых симпатий молодости или из детективного желания поиграть в «двойного агента».