Его последние слова обращены к России, которую он сравнивает с больным, одержимым бесами: "Это мы, мы и те, и Петруша, et les autres avec lui, и я, может быть, первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море и все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и "сядет у ног Иисусовых" и будут все глядеть с изумлением". Так евангельская притча об исцелении бесноватого больного, помещенная в эпиграфе к роману, получает осмысление на его последних страницах.
Его последние слова обращены к России, которую он сравнивает с больным, одержимым бесами: "Это мы, мы и те, и Петруша, et les autres avec lui, и я, может быть, первый, во главе, и мы бросимся, безумные и взбесившиеся, со скалы в море и все потонем, и туда нам дорога, потому что нас только на это ведь и хватит. Но больной исцелится и "сядет у ног Иисусовых" и будут все глядеть с изумлением". Так евангельская притча об исцелении бесноватого больного, помещенная в эпиграфе к роману, получает осмысление на его последних страницах.