25 марта 1917 года в Петрограде состоялось первое собрание представителей Латгалии, на котором обсуждалось ее будущее. Участники собрания раскололись на сторонников присоединения к Латвии, которых возглавил Ф. Трасунс, и сторонников ориентации на Россию во главе с Ф. Кемпом. Первых поддержали 43 участника, вторых — 23. Однако решение должен был принять Народный съезд Латгалии 26—27 апреля (по-новому 9—10 мая) в Резекне.
Организацией съезда занялись сторонники слияния с Латвией, делавшие все, чтобы получить большинство. Во-первых, за объединение ратовало католическое духовенство, а его авторитет в Латгалии был высок. Во-вторых, в Резекне были переброшены латышские стрелки, которые еще на собрании в Валмиере поклялись добиться единства Латгалии с прочей Латвией «всеми средствами». Это были не пустые слова — фактически съезд состоялся лишь благодаря вооруженной охране латышских стрелков.
Страсти кипели. В городе собралось около тридцати тысяч недовольных, которые не хотели мириться с таким давлением. Сначала съезд проходил в кинотеатре «Диана», но на следующий день его перенесли в более удобное для обороны Резекненское коммерческое училище.
Но несмотря на интенсивную агитацию и тщательный отбор «правильных» делегатов, многие колебались, понимая, что обрекают Латгалию на прозябание в статусе окраины. Только после массированной пропаганды священников и клятвенных обещаний предоставить Латгалии значительную автономию с минимальным перевесом победили сторонники присоединения. В принятой съездом резолюции говорилось: «Мы, латыши Латгалии, объединяемся с латышами Курземе и Видземе, сохраняя свое самоуправление, полное право сомоопределения в вопросах языка, веры, церкви, школы и хозяйствования, а также в аграрном вопросе. В делах церкви присоединяя к себе католиков Курземе и Видземе».
На деле за присоединение проголосовали депутаты, представлявшие чуть более четверти населения Латгалии. И будь тогда проведен действительно демократический референдум, они бы потерпели сокрушительное поражение. Но несмотря на это, даже скромные претензии на автономию в резолюциях съезда были позже быстро забыты официальными рижскими властями.
Противники слияния с Латвией не смирились, и 15 июля 1917 года в Резекне на I Латгальскую конференцию собрались представители православной и старообрядческой церквей, а также некоторые католические священники. Ее «душой» стал Франц Кемп. Участники потребовали не разрывать связей с Витебском.
25 марта 1917 года в Петрограде состоялось первое собрание представителей Латгалии, на котором обсуждалось ее будущее. Участники собрания раскололись на сторонников присоединения к Латвии, которых возглавил Ф. Трасунс, и сторонников ориентации на Россию во главе с Ф. Кемпом. Первых поддержали 43 участника, вторых — 23. Однако решение должен был принять Народный съезд Латгалии 26—27 апреля (по-новому 9—10 мая) в Резекне.
Организацией съезда занялись сторонники слияния с Латвией, делавшие все, чтобы получить большинство. Во-первых, за объединение ратовало католическое духовенство, а его авторитет в Латгалии был высок. Во-вторых, в Резекне были переброшены латышские стрелки, которые еще на собрании в Валмиере поклялись добиться единства Латгалии с прочей Латвией «всеми средствами». Это были не пустые слова — фактически съезд состоялся лишь благодаря вооруженной охране латышских стрелков.
Страсти кипели. В городе собралось около тридцати тысяч недовольных, которые не хотели мириться с таким давлением. Сначала съезд проходил в кинотеатре «Диана», но на следующий день его перенесли в более удобное для обороны Резекненское коммерческое училище.
Но несмотря на интенсивную агитацию и тщательный отбор «правильных» делегатов, многие колебались, понимая, что обрекают Латгалию на прозябание в статусе окраины. Только после массированной пропаганды священников и клятвенных обещаний предоставить Латгалии значительную автономию с минимальным перевесом победили сторонники присоединения. В принятой съездом резолюции говорилось: «Мы, латыши Латгалии, объединяемся с латышами Курземе и Видземе, сохраняя свое самоуправление, полное право сомоопределения в вопросах языка, веры, церкви, школы и хозяйствования, а также в аграрном вопросе. В делах церкви присоединяя к себе католиков Курземе и Видземе».
На деле за присоединение проголосовали депутаты, представлявшие чуть более четверти населения Латгалии. И будь тогда проведен действительно демократический референдум, они бы потерпели сокрушительное поражение. Но несмотря на это, даже скромные претензии на автономию в резолюциях съезда были позже быстро забыты официальными рижскими властями.
Противники слияния с Латвией не смирились, и 15 июля 1917 года в Резекне на I Латгальскую конференцию собрались представители православной и старообрядческой церквей, а также некоторые католические священники. Ее «душой» стал Франц Кемп. Участники потребовали не разрывать связей с Витебском.
http://asyan.org/potra/%D0%97%D0%B0%D0%B1%D1%8B%D1%82%D1%8B%D0%B5+%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D1%8Ba/main.html
копиппаст
Страсти в Латгалии накалялись и были уже готовы вылиться в столкновения, но тут обострилась ситуация на фронте — немцы взяли Ригу и грозили двинуться дальше. В таких условиях не время спорить о будущем Латгалии, тем более что присоединяться-то было не к чему — почти вся остальная Латвия находилась в руках немцев.
Точку в затянувшемся споре поставил Ленин. Желая завоевать благосклонность латышских полков, которые являлись немногими боеспособными частями армии большевиков, 14 декабря 1917 года Совет народных комиссаров Советской России постановил, что Латгалия отделяется от Витебской губернии и передается Латвии (в то время это была лишь часть Видземе, которую немцы еще не оккупировали).
Таким образом, судьба Латгалии была решена, и в 1918 году латвийские политики неоднократно делали сноски на это решение большевиков, благодаря которому в конституции Латвии значится: «Территорию латвийского государства в международных договорах, определенных в границах, составляют: Видземе, Латгале, Курземе и Земгале».
Но не сразу в Латвийской Республике посмели игнорировать особые права латгальцев. Еще 11 августа 1921 года Кабинет министров принимает особое постановление, по которому в Латгалии латгальское наречие действует наравне с литературным латышским и используется в делопроизводстве (Valdоbas Vestnзsis, 17 августа 1921 года). Лишь укрепившись, центральная власть посмела «забыть» о том, что латгальцы и Латгалия имеют право на особый статус и в конституции 1922 года его больше нет. Хотя теоретически никто его и не отменял.
25 марта 1917 года в Петрограде состоялось первое собрание представителей Латгалии, на котором обсуждалось ее будущее. Участники собрания раскололись на сторонников присоединения к Латвии, которых возглавил Ф. Трасунс, и сторонников ориентации на Россию во главе с Ф. Кемпом. Первых поддержали 43 участника, вторых — 23. Однако решение должен был принять Народный съезд Латгалии 26—27 апреля (по-новому 9—10 мая) в Резекне.
Организацией съезда занялись сторонники слияния с Латвией, делавшие все, чтобы получить большинство. Во-первых, за объединение ратовало католическое духовенство, а его авторитет в Латгалии был высок. Во-вторых, в Резекне были переброшены латышские стрелки, которые еще на собрании в Валмиере поклялись добиться единства Латгалии с прочей Латвией «всеми средствами». Это были не пустые слова — фактически съезд состоялся лишь благодаря вооруженной охране латышских стрелков.
Страсти кипели. В городе собралось около тридцати тысяч недовольных, которые не хотели мириться с таким давлением. Сначала съезд проходил в кинотеатре «Диана», но на следующий день его перенесли в более удобное для обороны Резекненское коммерческое училище.
Но несмотря на интенсивную агитацию и тщательный отбор «правильных» делегатов, многие колебались, понимая, что обрекают Латгалию на прозябание в статусе окраины. Только после массированной пропаганды священников и клятвенных обещаний предоставить Латгалии значительную автономию с минимальным перевесом победили сторонники присоединения. В принятой съездом резолюции говорилось: «Мы, латыши Латгалии, объединяемся с латышами Курземе и Видземе, сохраняя свое самоуправление, полное право сомоопределения в вопросах языка, веры, церкви, школы и хозяйствования, а также в аграрном вопросе. В делах церкви присоединяя к себе католиков Курземе и Видземе».
На деле за присоединение проголосовали депутаты, представлявшие чуть более четверти населения Латгалии. И будь тогда проведен действительно демократический референдум, они бы потерпели сокрушительное поражение. Но несмотря на это, даже скромные претензии на автономию в резолюциях съезда были позже быстро забыты официальными рижскими властями.
Противники слияния с Латвией не смирились, и 15 июля 1917 года в Резекне на I Латгальскую конференцию собрались представители православной и старообрядческой церквей, а также некоторые католические священники. Ее «душой» стал Франц Кемп. Участники потребовали не разрывать связей с Витебском.
http://asyan.org/potra/%D0%97%D0%B0%D0%B1%D1%8B%D1%82%D1%8B%D0%B5+%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D1%8Ba/main.html
Ответы на коммент:
"Нет такой национальности!": почему латгальцы хуже чукчей?
Страсти в Латгалии накалялись и были уже готовы вылиться в столкновения, но тут обострилась ситуация на фронте — немцы взяли Ригу и грозили двинуться дальше. В таких условиях не время спорить о будущем Латгалии, тем более что присоединяться-то было не к чему — почти вся остальная Латвия находилась в руках немцев.
Точку в затянувшемся споре поставил Ленин. Желая завоевать благосклонность латышских полков, которые являлись немногими боеспособными частями армии большевиков, 14 декабря 1917 года Совет народных комиссаров Советской России постановил, что Латгалия отделяется от Витебской губернии и передается Латвии (в то время это была лишь часть Видземе, которую немцы еще не оккупировали).
Таким образом, судьба Латгалии была решена, и в 1918 году латвийские политики неоднократно делали сноски на это решение большевиков, благодаря которому в конституции Латвии значится: «Территорию латвийского государства в международных договорах, определенных в границах, составляют: Видземе, Латгале, Курземе и Земгале».
Но не сразу в Латвийской Республике посмели игнорировать особые права латгальцев. Еще 11 августа 1921 года Кабинет министров принимает особое постановление, по которому в Латгалии латгальское наречие действует наравне с литературным латышским и используется в делопроизводстве (Valdоbas Vestnзsis, 17 августа 1921 года). Лишь укрепившись, центральная власть посмела «забыть» о том, что латгальцы и Латгалия имеют право на особый статус и в конституции 1922 года его больше нет. Хотя теоретически никто его и не отменял.