" - Граждане! - сказал Остап, открывая заседание. - Жизнь диктует свои
законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего соб-
рания - она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех
концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку
помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, дру-
гие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те, и дру-
гие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь ма-
ленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или,
как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслужи-
вают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь.
И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.
Речь великого комбинатора вызвала среди слушателей различные чувства.
Полесов не понял своего нового друга - молодого гвардейца.
"Какие дети? - подумал он. - Почему дети?"
Ипполит Матвеевич даже и не старался ничего понять. Он уже давно мах-
нул на все рукой и молча сидел, надувая щеки." 12 стульев
" - Граждане! - сказал Остап, открывая заседание. - Жизнь диктует свои
законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего соб-
рания - она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех
концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку
помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, дру-
гие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те, и дру-
гие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь ма-
ленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или,
как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслужи-
вают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь.
И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.
Речь великого комбинатора вызвала среди слушателей различные чувства.
Полесов не понял своего нового друга - молодого гвардейца.
"Какие дети? - подумал он. - Почему дети?"
Ипполит Матвеевич даже и не старался ничего понять. Он уже давно мах-
нул на все рукой и молча сидел, надувая щеки." 12 стульев
ЯН ЛЕ
" - Граждане! - сказал Остап, открывая заседание. - Жизнь диктует свои
законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего соб-
рания - она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех
концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку
помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, дру-
гие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те, и дру-
гие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь ма-
ленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или,
как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслужи-
вают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь.
И мы, господа присяжные заседатели, им поможем.
Речь великого комбинатора вызвала среди слушателей различные чувства.
Полесов не понял своего нового друга - молодого гвардейца.
"Какие дети? - подумал он. - Почему дети?"
Ипполит Матвеевич даже и не старался ничего понять. Он уже давно мах-
нул на все рукой и молча сидел, надувая щеки." 12 стульев
Ответы на коммент:
Ругели: детская мечта и спортивная надежда Даугавпилса
На детей клюнут!