Айнарс Латковскис: «У нас очень толерантное общество.

Напряжение создают политики»


Национальные идеи продавать просто


- Несмотря на многие высказывания политиков и публикации в газетах, у нас очень толерантное общество, – сказал министр.

- А исследование Балтийского института социальных наук констатирует этническое напряжение в Латвии и предлагает варианты решения конфликта. Значит, не все так радужно.

- Исследования не надо воспринимать буквально. Мы ведь знаем, как они проводятся. Институт спрашивает, есть ли напряжение в обществе. Есть, отвечают русские респонденты. И добавляют, что все латыши такие-сякие, но среди моих знакомых все хорошие. Может, так же и латыши отвечают. Напряжение создается искусственно, политики же на спрос работают.

Каждая партия, каждый политик смотрят, как проще продать свои идеи. Национальные идеи продавать очень просто. И недавний Конгресс защитников русских школ показал, что его организаторы вернулись к тем идеям, которые хорошо продавались. Им неинтересно знать, что большинство реформу образования приняли, что школьники могут учиться и будут учиться по новым правилам. Но понимание этого не приносит политические очки.

Многие проблемы, скажем, социальные, не имеют национальности. Но решать их, совершенствовать социальное законодательство политикам неинтересно. Это же филигранная, кропотливая работа. Гораздо проще организовать митинг, высказывать красивые лозунги и на этой волне выигрывать очередные выборы.

- А вы не считаете, что Конгресс защитников русских школ – это ответная реакция на действия властей?

- Да кто организовал этот конгресс? Там же только одна партия за ним стоит. Она борется за своих избирателей и продает идеи, которые продаются. Никто же не задумывается, что те идеи и создают напряженность.

Кирштейнс – проблема партии


- А разве активные выступления и действия господина Кирштейнса не провоцируют те же митинги или резкие публикации в прессе, не способствуют этнической напряженности?

- С Кирштейнсом пусть Народная партия сама разбирается. Это их депутат. И в разговоре с Сергеем Ястржембским и Виктором Калюжным я сказал, что о Кирштейнсе пусть говорят с Артисом Пабриксом. Я же всегда говорил и говорю, что политики с обеих сторон должны снизить риторику. Это заглушит накал страстей, смягчит ситуацию.

- А вы не думаете, что ратификация Рамочной конвенции по правам нацменьшинств могла бы значительнее смягчить межнациональную напряженность? Однако политики уже 10 лет боятся этого общеевропейского документа.

- Я уже говорил, что латышам нечего бояться положений Рамочной конвенции. И нацменьшинствам не надо ждать манны небесной. Президент не раз говорила, что для латышей ситуация с введением в действие этого документа не ухудшится.

Рабочая группа во главе с Артисом Пабриксом сделала анализ, подтвердивший, что многие нормы и положения есть в Конституции и нашем законодательстве. Наш секретариат ознакомился с ситуацией в странах, ратифицировавших конвенцию. Подходы не везде одинаковые, потому что ситуация в каждой стране иная. В Латвии примерно такая же, как и в Эстонии. Потому, на мой взгляд, от эстонского варианта нам не стоит далеко отходить. Эстонию, правда, все равно упрекают. Но упрекают и Данию, и Германию, и Австрию, потому что в Страсбуре сидит много экспертов и у каждого свой взгляд на эти проблемы. Но каждая страна имеет право по-своему трактовать отдельные положения, потому что нет одинаковых ситуаций.

Латышский язык – базис интеграции


- Думаю, 10-летнее затягивание ратификации Рамочной конвенции обусловлено тем, что политики боятся ее статьи 15, обязывающей обсуждать проблемы с теми, кого эти проблемы касаются – с самими нацменьшинствами. Не припомню случая, чтобы в Латвии что-то обсуждалось. И закон об образовании не обсуждали.

- Я в политике недавно, а вопрос о школьной реформе стоял с середины 90-х. И почему все думали, что реформа не будет проводиться потому, что есть сильное противостояние? Я не работник министерства образования, но могу сказать, что когда началась дискуссия, назывались конкретные даты, все знали, что и когда начнется. А еще раньше привлекались большие зарубежные деньги на обучение латышскому языку.

Я считаю латышский язык базисом интеграции. Это же прекрасно, что люди могут говорить на одном языке! Конечно, латышский язык не станет для русских родным, но должен быть один язык, на котором в этой стране можно всегда и везде общаться.

Мы будем подавать предложения по изменениям в законе о бюджете, чтобы на изучение латышского языка было выделено 200 тысяч латов. Сейчас это в Латвии весьма востребовано, люди хотят знать язык. И это один из тех факторов, которые их интегрируют.

Если же говорить об интеграции и дискуссии по этому поводу, замечу, что многие вопросы обсуждаются на Консультативном совете нацменьшинств, который действует при моем секретариате.

На лояльность проверять не надо


- Сейчас группа депутатов выступила с инициативой о проверке новограждан на лояльность. Не кажется ли вам странной сама постановка вопроса?

- Не надо никого проверять на лояльность! Есть структуры, которые отслеживают действия отдельных лиц. И если в высказываниях и действиях обнаруживаются признаки угрозы государству, если они направлены против общества, можно говорить о нелояльности. Конечно, у вас могут быть другие политические убеждения, за это человек не преследуется. Но если его действия направлены против Сатверсме, создают угрозу государству, сеют межнациональную рознь, есть повод отказать в предоставлении гражданства.

- Но где критерии лояльности? Выступления против действий правительства – разве это нелояльность стране?

- Нелояльность правительству – это политический вопрос, к гражданским правам это не относится. Граждане могут быть нелояльны правящей партии, это нормально. Они должны быть лояльны государству и его законам. Слово «лояльность» означает верность действующим постановлениям органов власти.

В законах любой страны оговаривается, кому и почему гражданство не предоставляется. Оговоренные в нашем законе о гражданстве ограничения продиктованы исторической памятью и касаются конкретных ситуаций. На гражданство Латвии не могут претендовать те, кто выступал против восстановления независимости, кто до 13 января 1991 года состоял в компартии или в Интерфронте, кто был сотрудником КГБ. Эти ограничения касаются тех, кто работал против Латвии во время советской оккупации или в конце 80-х – начале 90-х годов. Но время прошло. И, я думаю, эту норму, надо менять на более общую. Скажем, в предоставлении гражданства отказывается тем лицам, которые представляют угрозу безопасности Латвии. Такая норма существует в законах многих стран.

- Какая идея может сплотить обе общины?

- Одно из направлений, на котором мы работаем и правительство дает на него деньги, – поддержка более 200 организаций национальных меньшинств, которые хотят сохранить свою культуру, свою национальную идентичность. Я все больше отмечаю, что люди осознают, что они не русскоязычные, а они русские, белорусы, евреи. Я полагаю, что именно сейчас власть помогает им осознать свою национальную принадлежность. В этом году мы помогли создать новые национальные организации или возродиться ранее закрытым.

А идею очень трудно определить. Я говорил о толерантности в обществе. Надо сохранить то, что есть в нашей повседневной жизни. Самое главное, чтобы у нас не было реальных конфликтов. К счастью, пока их и не было. И это хорошо. А уж если возникает конфликтная ситуация, всегда стоит задуматься: кому это выгодно?