Шансы заключить соглашение до 10 мая с каждым днем сходят на нет, признает глава МИДа ЛР Артис Пабрикс. Он не отрицает, что латвийские власти сами создали себе проблемы: промедление вызвано опрометчивым желанием официальной Риги подкрепить текст пограничного договора отдельной односторонней декларацией.
С больной головы на здоровую
Как известно, Россия отреагировала на декларацию незамедлительно. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров прямым текстом заявил, что Россия “заключит соглашение как только Латвия откажется от декларативного приложения”.
Вынужденный расхлебывать заваренную своими коллегами по Кабинету министров кашу, Пабрикс позавчера провел беседу с российским послом в Латвии Виктором Kaлюжным, в ходе которой пытался обосновать необходимость декларации. По словам министра, документ имеет разъяснительное значение, и у Латвии нет никаких территориальных претензий в отношении утраченного Абренского уезда.
Калюжный обещал передать информацию куда следует. Вчера же Латвия послала в Россию очередное разъяснение по поводу декларации.
“Я не ожидал столь острой реакции со стороны России. То, что проявлена такая острая реакция, укрепляет мои подозрения, что российские политики в действительности хотели одним выстрелом убить двух зайцев”, — заявил Пабрикс после встречи с послом. И пояснил, перекладывая вину с больной головы на здоровую, что, по его мнению, Россия хотела вынудить Латвию подписать менее выгодный договор.
Удивительное рядом
Реакция Пабрикса искренне удивляет. Ведь и к гадалкам ходить не надо, чтобы предположить, каким мог быть ответ Москвы. Интереснее другое — мотив написания декларации. Так вот, по словам министра, “она не предназначена для России и необходима для успешной ратификации документа в парламенте”. И вообще, декларация никак не связана с договором и носит только разъяснительный характер, чтобы “мы могли поддерживать свои правовые принципы”, напустил туману глава МИДа. И для пущей многозначительности добавил: она нужна для того, чтобы мы могли говорить “о правовом продолжении и о легитимности Латвии как о старом, но не о новом государстве”.
Пабрикс утверждает, что новый договор о границе узаконит уже существующие рубежи между Латвией и Россией и снимет латвийские территориальные претензии относительно Абрене. Но как подчеркнул министр, “подписав договор, мы откажемся от территориальных, а не правовых претензий”. Договор 1920 года все же останется основой отношений двух стран, настаивает он.
Хотели как лучше, а получилось как всегда
На помощь своему товарищу по Народной партии пришел и премьер Айгар Калвитис, который подготовил по этому случаю целую речь. В ней он заверил, что латвийское правительство “с обретения независимости последовательно и недвусмысленно выражало свою готовность подписать пограничный договор с Россией”. Он повторил тезис об абсурдности территориальных претензий, поскольку этот вопрос “не стоит на повестке дня латвийско-российских отношений”. Калвитис уверен, что причина обостренной риторики между двумя странами — это только различные взгляды на историю XX века.
И у Латвии есть огромное желание найти общее видение в этом вопросе, а также положить начало новому сотрудничеству, основанному на демократии и международных принципах.
По его словам, именно этим целям служит декларация, приложенная к договору о границе. Мол, конституция Латвии не дает других возможностей правительству, как, подписав соглашение, принять и упомянутую декларацию. “Мы понимаем, что нам трудно достичь скорого прогресса в признании факта оккупации Балтийских стран, однако мы не можем игнорировать свою конституцию и историю, которые нельзя отменить или изменить правительственными решениями”, — подчеркнул Калвитис.
Зато Россия очень успешно может игнорировать Латвию. Наш МИД до сих пор не получил от Москвы никакой информации о судьбе договора. “Они наверняка обсуждают и оценивают, как реагировать на декларацию”, — допускает Пабрикс. И продолжает настаивать на своем: “Россия сказала, что не подпишет договор пока мы не отзовем декларацию, но как мы можем отозвать такой документ, который помогает нам ратифицировать договор”.
В то же время Пабрикс не устает демонстрировать показной оптимизм. “Вопрос только в том, как много времени необходимо каждому государству, чтобы сохранить свое лицо и договориться о дальнейшем пути”, — резюмировал он.